Приключения Златовласки в Венеции
Шрифт:
— Обязательно, — пообещал художник, а про себя добавил: — Как только ее найду.
3
Симона позвонила Игорю из Парижа примерно через месяц, предупредив, что скоро приезжает в Москву.
— У меня будет только два дня, поэтому я хочу заранее составить план встреч, — сообщила она. — Какое время для вас удобно? Думаю, что привезу для вас хорошие вести.
— С хорошими приезжайте в любое, — рассмеялся художник, — если вас не смутит беспорядок у меня в мастерской.
Все свое время он посвящал теперь работе над приснившейся
Старательно дописывая детали, Игорь услышал звонок в дверь. Недовольный, что его оторвали, поплелся открывать.
На пороге стояла радостная Симона. Ворвавшись в мастерскую, она всплеснула руками:
— Потрясающе! Великолепная натурщица! Вы гений! Это очень коммерческая картина.
Игорь даже вздрогнул, вспомнив сон. Впервые словосочетание «коммерческая картина» он услышал тогда из уст Симоны.
— У вас есть кофе? Или мы выпьем его где-нибудь в баре, — без перехода предложила она. — Надо серьезно поговорить.
— Кофе есть, — ответил Игорь, соображая, что в бар Симону он пригласить не сможет, потому что деньги от проданной картины подошли к концу: он накупил красок и заплатил вперед за мастерскую, на случай будущего безденежья.
— У меня для вас хорошая новость, — пригубив напиток из расписной кузнецовской чашки, Симона на минуту отвлеклась, внимательно рассматривая фарфор. — Это же настоящая ручная работа!
— Да, — подтвердил Игорь. — Эту роспись делала вручную одна моя знакомая. Она работает на знаменитой Кузнецовской фабрике.
— А чем она знаменита? — сразу заинтересовалась француженка.
— Это длинная история. В девятнадцатом веке русский купец Сидор Кузнецов основал фарфоровую фабрику. Там из привозной фарфоровой массы вручную изготавливают и расписывают посуду. Поэтому она уникальна.
— А где их изделия можно посмотреть?
— Туда несложно съездить. Это недалеко, под Москвой, в Дулево. На фабрике до сих пор хранится дореволюционный кузнецовский каталог. В нем более семи тысяч наименований.
Затянувшись длинной коричневой сигаретой, девушка со знанием дела повертела чашку перед глазами, прищелкивая от восторга языком.
— Кстати, та знакомая рассказывала, — продолжил Игорь, — что известный французский салон несколько лет назад заказал им роспись двадцати восьми тарелок на сюжеты Малевича.
— Да-да, я что-то слышала об этом, кажется, потом каждая тарелка продавалась в отдельности.
— У нас всем высокопоставленным особам преподносят образцы изделий с этой фабрики. Клинтону, например, во время его визита в Москву подарили кузнецовскую тарелку с видом Красной площади, а королеве Елизавете Второй — с Российским гербом.
— Так-так, значит, в будущем можно заказать роспись и с ваших картин тоже? — задумчиво спросила француженка.
Игорь удивленно посмотрел на Симону.
И она, не выдержав, выпалила:
— Жюри
Сквозь косую челку густых волос на него смотрели восторженные глаза, ждущие похвалы.
— Я не верю своим ушам. Огромное вам спасибо! — откровенно обрадовался Игорь.
— Не стоит благодарностей. Это моя работа, которую я очень люблю, — стараясь казаться безразличной, произнесла Симона. Но было видно, что она очень довольна и собой и произведенным эффектом. — Поэтому, — Симоне не терпелось высказать то, что вертелось у нее на языке, — я имею к вам сразу… два предложения.
Игорь чуть снисходительно взглянул на девушку, готовую взлететь от переполнявших ее эмоций.
— Какое же первое? — совершенно не предполагая, что за этим последует, спокойно поинтересовался он.
— Продать во Франции на аукционе Леви-Фонтэн вашу «Обнаженную» и…
— Я не собираюсь ее продавать, — резко перебил Игорь и, поняв, что поступает не слишком вежливо, тут же мягко поправился: — У меня ведь нет имени. Кто возьмет на аукцион неизвестного автора?
— Это уж не ваша забота! — высоко поднимая белые бровки, в тон ему возразила француженка. И тоже, не желая напрягать отношений, пояснила: — Видите ли, Иг'oр, — она твердо произносила его имя с ударением на второй слог, и оно звучало в ее устах, скорее, как Егор. — Этот аукцион в Париже относится к числу второразрядных. Поэтому туда попадают картины не очень известных художников. — Она выдержала паузу. Видя, что Игорь не желает отдавать полотно, Симона продолжила: — Хотя случается, что впоследствии молодые художники, выставлявшиеся на Леви-Фонтэн, становятся знаменитостями. — Выражение его лица изменилось и, воодушевившись, француженка нажала: — У неизвестных художников чаще покупают откровенно натуралистическую живопись, а не абстрактный импрессионизм.
— Но моя картина с элементами абстракционизма, — возразил Игорь.
— Да, в ней безусловно присутствует смешение жанров, но эклектика сейчас в ходу, — не сдавалась Симона. — У вашей «Обнаженной» такой современный облик, а фон стилизован под старину.
— Хорошо, я подумаю, — смягчился художник, глядя, как горячо отстаивает свои позиции Симона. — А вам-то какой интерес со мной возиться?
— Я тоже в некотором роде начинающая, — призналась девушка. — Сейчас работаю в комитете по организации выставки «Документа» в Касселе. Заодно рассчитываю найти своего «гения» и пристроиться агентом по продаже его произведений. В этой связи я выступаю со вторым предложением, а вернее, наоборот — оно должно быть первым. Если у вас нет агента, предлагаю вам свою руку.
Игорь с сомнением посмотрел на француженку.
— А будущим гением вы назначаете меня?
— Относительно ваших способностей мое мнение поддержали те люди, что были со мной в прошлый раз. Они понимают толк к живописи, у них нюх!
— Но у вас в Европе столько именитых художников, — удивился предложению Симоны Игорь.
— У маститых художников давно уже есть свои агенты. Мне же нужно начинать с таких, как вы, — откровенно призналась она. И, видя, что ей уже почти удалось его убедить, добавила: — Я буду работать с вами на очень маленьких процентах. Если бизнес пойдет, процент возрастет.