Прикольные случаи из моей практики / Стремные случаи из моей практики
Шрифт:
Иду быстрым шагом, чувствую, как ноги морозцем прихватывает, и предаюсь отчаянию. Но вот вижу где-то на горизонте огонек! На железной дороге, которая рядом. Идти до него оказалось больше часа. Будка путевого обходчика. Вот уж он был удивлен, когда в два часа ночи к нему постучалась девушка! Конечно же, пустил, горячим чаем отпоил, накормил, дал поспать в мягком кресле. И не приставал. Так моя вера в человечество была восстановлена. А наутро он сменился, я вышла на трассу и довольно скоро уехала. На перегонщике старой закалки, который помнил колымские и якутские зимники и времена, когда «федералка» от них не отличалась. К новому поколению перегонщиков он относился презрительно, но снисходительно. Они, мол, просто еще жизни не знают,
И он пришел, трясется весь.
А там опять далекий рейс.
Я зла не помню, я опять его возьму.
А железнодорожник, наверно, потом думал, что этой ночью у него был глюк.
ДИКИЕ ЖИВОТНЫЕ
Встречи с дикими животными тоже принято считать опасными. Несмотря на частые походы в ненаселенке, у меня таких встреч было мало. По мне, так самое опасное – это летом на севере озверение от комаров (реально даже у оленей крышу сносит, когда тебя жрут и жрут и жрут!) и опухание от мошки (отеки сильные и болезненные). А вот крупные звери встречались довольно близко, но ничего плохого не сделали.
Первым делом, конечно, российское национальное животное медведь. На Камчатке в 2002 году мы их встретили восемь штук на сплаве. Они там рыбу ловят и нас не слышат из-за шума воды. А как заметят, тут же удирают от греха подальше, поэтому на фотографиях остались только медвежьи задницы. Ходить пешком бесшумно мы не умеем, поэтому звери благоразумно от нас скрывались. Я обычно хожу замыкающей, и однажды видела поверх следов товарищей отпечатки копыт горных баранов и их помет, а самих баранов никто из нас не видел. Но у избушки егерей в кальдере Узона со зверями удалось пообщаться.
По долине бродил ободранный черный медведь средних размеров - №9. С этим медведем нам довелось познакомиться весьма близко. Я пошла на речку мыть посуду, заодно направилась в сортир, который стоит на другом берегу речки. И вдруг метрах в четырех от меня из травы встает мишак. Стоит и смотрит, и рожа такая дебильная. Постоял, развернулся и ушел вперевалочку. Я все-таки тормоз, поэтому до сортира дошла с сухими трусами. Почему-то это место мне показалось безопасным, и выходить из хлипкого строения не хотелось очень… Выглянула – вроде, путь свободен. С нормальной скоростью дошла до дома, пожаловалась: развели тут зверья в заповеднике. Все сразу рванули к речке, кто с камерой, кто с карабином. А зверюга вокруг сортира бродит, позирует. Ладно, думаю, пусть его на хорошую аппаратуру снимают. Они суетятся, а я посуду мою.
Удовлетворились все, вернулись в дом. Егерь Серега сказал, что это он виноват: очистки от рыбы однажды не сжег, а кинул в мусорную яму за сортиром, вот мишак там и устроил лежку. Судя по всему, он помоечник, прикормился где-то и людей перестал бояться. Весь вечер этот нахал шарахался вокруг дома, вынюхивал, чем бы поживиться. Ягоду не столько поел, сколько потоптал. Голубики море, но из дома-то вкуснее пахло. Егеря в него дровами кидались – ноль внимания. Пальнули из карабина в воздух – тот же эффект. Разначили предпоследний фальшфейер, чуть ли не в нос ему сунули – наконец развернулся и побежал, но не очень-то быстро.
В темноте мочились все прямо под дверью. Марина, как самая культурная, под вечер пошла-таки к сортиру, наткнулась на эту наглую рожу и так сквозанула, что тапочки у нее порвались окончательно
На следующее утро остатки группы двинулись-таки продолжать маршрут, а я осталась, потому что с командиром поссорилась окончательно. Психологическая атмосфера в том походе была непотребная, при каждом выходе в населенку от команды отваливались части.
Мужики дважды в сутки выходили на связь и упорно просили дать добро на отстрел помоечного мишака, но начальство заповедника им отказывало. Наверно, вскоре они его все-таки грохнули и съели, но не при мне.
На следующее утро после ухода наших в окрестностях домика объявился дикий северный олень-одиночка, здоровенный бык с развесистыми рожищами. Я подкралась к нему довольно близко с фотоаппаратом, а мужики страховали с карабином. Олень двинулся было на меня, но передумал и величаво ушел в тундру.
А ночью стайка горностаев носилась прямо по моему спальнику. В доме жил выводок, мышей ловил, и молодые горностайчики резвились по ночам.
По приезду выяснилось, что фотографии помоечного медведя не получились. Было уже темно, а Юрик наш – фотограф выпендрежный, если что чуть не в фокусе – ни за что никому не покажет. Обидно.
Через семь лет на Камчатку прилетела куча автостопщиков, пользуясь экстремальной дешевизной авиабилетов во время кризиса. Больше 30 человек шарились по всему полуострову пару месяцев, но никто не встретил ни одного медведя! Впрочем, никто об этом и не пожалел.
На стоянку под Авачей приходила лиса и украла пакет с мусором. Разбросала его вокруг. А рядышком есть база для цивильных туристов, там прикормили евражек – северных сусликов. Завидев человека, они сбегаются со всех сторон толпой и требуют еды. Одному такому я протянула пустую руку, так он тяпнул меня за палец. Но я ничем не заболела.
Около избушки под вулканом Безымянный есть евражка-меломан. В избе хранится гитара, и если на ней играть, суслик приходит слушать. Но, в общем, это уже не в тему. Это совсем не страшные звери, хоть и могут лишить продуктов.
В августе 2009 года мы с будущим мужем Юрой гуляли по горному Крыму. И на вершине какой-то горушки в районе повстречали семейство кабанов.
Сначала обратили внимание на изрытую землю под деревьями и на тяжелый запах, почти вонь. Но продолжали подниматься, чтобы с вершинки посмотреть на закат. Семейство продефилировало перед нами дважды: сначала штук пять, а потом вся дюжина: пара здоровых секачей, три свиноматки, трое подростков и кучка полосатых поросят. Неспешно рысили траверсом, косясь на нас, но ничего не предпринимали. Первый раз метрах в 30, второй – в 40. Вот и все, но Юра испугался, больше за меня (я же с фотиком непременно поближе полезу), и стал уговаривать спускаться. На спуске, уже в сумерках, мы слышали, как кабанищи ломятся по кустам то тут, то там с истошным визгом. Наверно, у них был гон.
Вот у косуль гон точно был – нам рассказала тетка, которая делала бизнес на фотографии с ручным самцом косули. После кабанов нам что-то не спалось, мы полночи шагали по тропе (благо, навигатор заблудиться не давал) и слышали их гавканье совсем рядом, а собак никаких в тех лесах не водится. Направляя луч фонарика в кусты, видели по три-четыре пары желтых глаз. Но из кустов никто пободаться с нами не вышел.
Что касается животных на трассе – однажды по дороге из Питера в районе Шушар мы видели лося, который размеренно трусил по разделительной полосе. В Химках у нас на глазах машина сбила ондатру – видно, из водохранилища зачем-то вылезла. Мой драйвер вышел, подобрал трупик лопатой и положил в багажник, сказав, что у него есть знакомый скорняк.