Прикольные случаи из моей практики / Стремные случаи из моей практики
Шрифт:
> ochevidno poshel v tyurmu
> a potom nachal chitat' otzyvy naroda i ponyal chto narod ne ochen'
> odobryaet.
Narodu nadoelo, chto vse tur'mu vybirajut...
> Vrode kak konechno stremno. no za svoi zhe den'gi
> lishat'sya udowol'stviya poimet' novye oschuscheniya?!
> osobenno ty zhe ne odna...?
Vot imenno poetomu. U Notki viza na mesjac, prodlevat' ee tut ne hotjat, ehat' otsjuda hochetsja v Tibet (nelegal'no), a ne tuda, gde prodlit'sja mozhno. I deneg u nee v obrez. U menja ih mnogo, no dolgi - delo temnoe. I pravda, luchshe s'ekonomit' i poimet' experience. Potomu i reshili sest'.
Notka sidela v sudanskoi tur'me, a moe delo v Shtatah ty pomnish'. Ne privykat'...
ДРУЖЕСТВЕННЫЕ БАНДИТЫ
В сентябре 1997 г. Алексей Мороз сманил меня в Болгарию на «бархатный сезон». Мы качественно оттянулись на золотых пляжах с дешевыми фруктами и вином, но пришло время возвращаться.
Северная осень встретила нас непогодой и холодом, а одеты мы были по-летнему. Очень хотелось скорее домой, а машин на трассе, как назло, мало. В Россию мы попали в точке под названием «Три сестры»: там сходятся три бывших республики, ныне страны - Россия, Украина и Белоруссия. Привезла нас туда фура, которой предстояло несколько суток ожидания на таможне. Поэтому мы распрощались и границу перешли пешком с утра пораньше.
Перейти-то перешли, но до дому же не дотопаешь. А место там глухое, основная трасса в стороне. Легковушек нет, фуры не идут: таможня еще не проснулась. Ходим, мерзнем и чертыхаемся.
Спустя часа два прилетает на бешеной скорости «Жигуль» со стороны Брянска. Лихо тормозит у кафешки, из него вытряхиваются четыре нетрезвых мужика. Мы за ними в кафешку - хоть какой-то шанс.
Мужики сразу пообещали подвезти нас 20 км до основной трассы, а пока радостно угощали шашлыками и водкой. К счастью, они не следили, пьем мы или больше едим. Их интересовали собственные проблемы: кто-то кого-то выставил на бабки, ему взорвали тачку, но он не понял. Наши братки обсуждали, мочить его прямо сейчас или раньше заняться разведением кого-то другого. Так и не решили, ибо базар зашел о досуге. Сегодня они собирались в баню. Зазывали с собой меня и убеждали Лешу бросить:
– Зачем он тебе? Пускай в свою Москву едет, а ты с нами оставайся. Зачем навсегда? Попаришься, отдохнешь, а потом путешествуй дальше.
Но я была непреклонна: мы вместе, и баста. Браткам такая позиция понравилась, они нас зауважали. Посидели, еще больше захмелели и засобирались в свой родной Новозыбков.
Как же нам быть? Дорога пустая. Решили рискнуть. На заднее сиденье «шестерки» мы втиснулись вчетвером, полностью закрыв шоферу видимость. Ехали не очень быстро, не выше стольника, но по синусоиде: мотало нас от обочины к обочине. У поворота на Новозыбков мы так же лихо развернулись поперек пустой трассы.
– Ну что, идете с нами в баню?
– Нет-нет, нам бы домой поскорее!
– Тогда до поста сами дойдете. Нам менты не братья.
В знак дружественного расположения мы обменялись с ними телефонами. А через год или даже позже раздался междугородний звонок.
– Танюша, как доехали? Как твой Леша?
Мой Леша? Откуда доехали?? Минуты три мне потребовалось, чтобы узнать одного из наших «брянских волков». Он любезно доложил, что у ребят все хорошо, только одного в разборке убили, а в баню они тогда так и не попали.
МОРОЗ И ВЕРА В ЧЕЛОВЕЧЕСТВО
Эта история не про человека по фамилии Мороз, а про низкую температуру.
Дело было в январе 2005 года, я возвращалась домой после «поездатого Нового года» из Владивостока. Все участники мероприятия возвращались неспешно, заглядывая в разные интересные места по дороге, то встречаясь, то снова расставаясь. В Биробиджан, столицу Еврейской автономной области, я заехала одна. Не обнаружила там ни одного еврея, закупила продуктов в единственном супермаркете и выдвинулась на городском автобусе в сторону выезда на Читу. Пассажиры автобуса сказали мне, что евреи в городе есть, но зимой сидят по домам, потому что умные. Погода была солнечная и достаточно морозная: днем -25.
Около конечной остановки автобуса (расположенной рядом с психбольницей) обнаружилась стояночка, на которой тусовались три перегонных японских легковушки. А перегонщики, надо сказать, после отсыпки федеральной трассы сильно изменились в худшую сторону. В 2004 году по программе президента Путина вся трасса Москва-Владивосток должна была быть. Просеки прорубили, мосты построили, грунт подготовили и на всем протяжении легендарного участка Чернышевск – Сковородино отсыпали щебенкой. Но закончить, как водится, не успели – а именно асфальт положить. Путин прилетел, принял неоконченный проект и обещание завершения – и на том, разумеется, местные власти успокоились. За летний сезон щебенку успели раздолбать, но зимой ямы сгладились, и гнать нежную легковую технику стало просто. Если раньше перегоном занимались суровые профессионалы, прошедшие шлифовку зимниками и живущие по северным понятиям, то теперь в этот достаточно прибыльный бизнес полез кто попало, в основном хапуги без чести и совести – так говорили мне водители старой закалки. Вот это мне и довелось испытать на собственной шкуре.
Подошла я к этим перегонщикам, попросилась. Обычно бывает, что боятся строгого начальства и потому не берут. А тут они были сами себе начальство. Трое мужиков, по одному на машину. И они стали отмазываться: вот мы встанем спать, дорога дальняя, нужен комфорт для сна, а ты будешь место занимать. Уже немного удивительно: обычно в суровых краях живут по закону «в тесноте, да не в обиде». Ну да ладно, их право ведь. Я, как обычно, бодро заверила мужиков, что ночевать могу самостоятельно, палатка-спальник, все такое. А на самом деле палатки у меня с собой не было, а спальник был легкий, для вписок. Да и одета я была довольно цивильно, для поездов и лекций в городах, а не для зимнего похода. Пуховка, конечно, теплая, но обувка на рыбьем меху и городские джинсы, хоть и с термобельем. Но я была совершенно уверена, что до ночи у нас установится нормальный контакт, и никто меня на мороз выгонять не станет. Не поступают так на северах, даже когда пять минут знакомы.
Ладно, поехали. Контакт установился вполне приличный. Катимся совсем рядом с железкой, даже около двух часов ехали наперегонки с пассажирским поездом. Довольно весело: он идет с постоянной скоростью, а мы быстрее, но иногда притормаживаем для объезда мостов, которые хороши летом, а сейчас, говорят, скользкие. А кое-какие уже и поломались.
Наступило время сна. И мой водила говорит:
– Ну, выходи, как обещала.
Оппаньки. И ведь обещала, нечего теперь клянчить.
Выхожу. Моя троица отъезжает на сотню метров (зачем? для верности, чтобы обо мне забыть?) и выключает огни.
Так. Что мне теперь делать? Морозяка градусов 35, а то и 40. Вспоминается рассказ Динца «Мороз – черный нос». Выходит, идти по дороге всю ночь до рассвета, а буду совсем замерзать – тогда бежать. В крайнем случае, обморожусь, но не помру. Не проситься же обратно к тем, кто в зимнюю ночь выгнал. А утром, посветлу, кто-нибудь подберет… Или тут теперь в перегонщиках такой народ, что и не подберет? Вот те, бабушка, и доверие к людям. Ничто так не укрепляет веру в человечество, как… сидение дома?!