Прикольные случаи из моей практики / Стремные случаи из моей практики
Шрифт:
Жулик вышел с нами на дорогу:
– Вы тут подождите, я поговорю с мотористами и через час вернусь.
Моментально поймал попутку и укатил в сторону перекрестка.
Мы стали инспектировать рюкзаки. Я недосчиталась четырех отснятых фотопленок. Вот дурак, зачем ему чужие кадры? Или он не отличает отснятые пленки от новых? Из них же хвостики не торчат.
Это моя единственная ценность, а что еще можно стащить у бедного хитч-хайкера? Оказалось, можно: пластиковую бутылочку с недопитым кофе, почти выдавленный тюбик зубной пасты Neways, зубную щетку. А у Иры он спер маникюрный набор: пилку, щипчики, ножницы и что-то там еще, и зубную щетку тоже. Похоже, у нашего кадра проблемы с гигиеной.
Ира - судмедэксперт по образованию - сразу выставила диагноз: клептомания. Она готова была забить на утрату и продолжать путь, но мне жалко было пленок. Подруга взывала к моей совести: я в благополучных странах Запада, каюсь, приворовывала с лотков. Это же так заманчиво просто! Ира пыталась меня убедить: раз сама тырила, нечего на других обижаться. Справедливо, конечно. Но – что угодно, только не фотопленки!
Подождали мы час, подождали два. Убедились в том, что нас провели как младенцев. Порешили, что наш больной вернется домой когда-нибудь и пошли сами разбираться с предполагаемыми «мотористами».
На перекрестке мы обнаружили только кафешку.
– Где тут можно найти мотористов?
– Только не здесь.
– А где автосервис?
– Есть станция автосервиса километрах в пятнадцати. Уже в Польше.
Мы медленно закипаем.
– У вас что-то случилось?
Мы рассказали. Персонал кафе проникся нашей проблемой:
– Вы только не подумайте, что все словаки такие. Мы вам сейчас схему нарисуем, как добраться до полицейского управления, это в городе. Можете оставить рюкзаки у нас за стойкой, здесь их никто не возьмет.
Действительно, там много свидетелей. Ира отговаривала меня:
– Ну что мы скажем? Украли деньги и фотоаппарат - и вернули. А что украли и не вернули - смешно. Кто у нас заявление примет? Спросят: а зачем вы к незнакомому ночевать пошли?
Но я мыслю не так ортодоксально, Запад меня научил, что клиент всегда прав. Я убедила подругу, что попытка - не пытка. Мы оставили рюкзаки, вышли на трассу и тут вспомнили, что не знаем адреса нашего «гостеприимного» хозяина. Вернулись к его дому, записали номер квартиры и имя с таблички на двери, но номера дома не обнаружили. В огороде копался сосед, мы обратились к нему с вопросом.
– А кого вам надо?
– Такого-то.
– А-а, украл что-то? Обычное дело, идите в полицию.
Вот те раз! Туземное слово «скрал» никак не поймешь неправильно.
Номер дома мы узнали и поспешили в полицию. Налегке нас охотно подвозили. В участке к нам отнеслись серьезно и заботливо, приняли заявление на русском языке и тут же, без проволочек, посадили в машину и повезли на место преступления. Дорогу показывали мы, но было очевидно, что водитель ее отлично знает.
Припарковались мы с другой стороны дома - конспирация, блин. Соблюдая правила игры, мы подвели оперов к двери. Они попросили нас удалиться во двор. Вывели голубчика под белы рученьки. Он уже давно домой вернулся, телик смотрел и пирожки жевал. Так с пирожком его и вывели. И с тоскою смертною во взоре. Еще бы - очередной привод в полицию, и из-за такого пустяка. Сам виноват, дорогой - отдал бы наше барахлишко подобру-поздорову, нечего было мозги пудрить. Теперь словацкий вор надолго запомнит русских автостопщиц!
Барахло он сразу же вернул. Кроме бутылочки с кофе - про нее мы постыдились говорить - и, увы, одной пленки. Куда-то он ее проимел уже. Досадно, но хоть три вернулись, и справедливость восторжествовала.
Полицейские опера нам потом объяснили, что этот рецидивист специализируется по польским «челнокам» и транзитным туристам. Приглашает их на ночлег, сажает на утренний автобус, а пока они спросонья прочухают, в чем дело, из Польши возвращаться уже несподручно. Да, крупно мужик на нас прокололся. Кстати, имя на двери было не его, а брата, который тоже за что-то сидит.
Мы вернулись в кафе за рюкзаками, и там нас накормили завтраком и вручили огромный пакет с едой - чтобы мы не думали плохо о Словакии. Очень кстати, ведь деньги у нас кончились.
А через день Ира вспомнила про еще одну украденную вещь. Бритвенный станок. Хороший, говорила, от дедушки достался. Но ради него возвращаться в Словакию она обломалась. Однако западное отношение к правоте клиента произвело на нее впечатление, и ей захотелось провести эксперимент. Из Москвы она написала письмо в полицейское управление города Ружомберока, и ей пришел ответ на русском языке: мол, мы готовы приобщить к делу Ваши новые показания и произвести обыск в доме преступника, т.к. вина его уже доказана. От Вас требуется присутствие при обыске с целью опознания имущества.
Ира была потрясена словацким правосудием и решила завернуть в город Ружомберок, когда будет по пути. Но с тех пор в Словакию она не заезжала, а срок давности, вероятно, истек.
О том, как менты на посту в Слюдянке сперли у меня фотоаппарат, я рассказывала в «Гонке за поездом». И то я не на 100% уверена, что это они виноваты. Может быть, и сама выронила, хотя это маловероятно.
А третий раз случился в сентябре 2002 г. С тех пор я «поднялась», стала больше зарабатывать, обзавелась качественным снаряжением и дорогой аппаратурой. Бросала вещи где попало и прикалывалась: драйверам-то невдомек, что у меня в рюкзаке, пусть думают, что с автостопщиков взять нечего. И доприкалывалась.
Дело было на Камчатке. Мы с группой из Физтеха прошли длинный красивый маршрут на полтора месяца. Компаньоны мои улетели домой «Аэрофлотом» к своей учебе и работе, а я осталась посмотреть то, чего мы с ними не видели, и просто потусоваться. Везде встречаются интересные люди, но с камчатцами мы как-то сильно подружились.
В гостях хорошо, однако, а дома дела ждут. Я занялась авиастопом. Жила я в Петропавловске, а аэродром у них в Елизово, на 28-м километре, и еще пешком топать. Рюкзак у меня был 80-литровый, с кучей снаряги плюс альбомы и сувениры. А вопрос о вылете, как известно, решается в последний момент, предварительные договоренности ничего не гарантируют. Военный аэродром никто не охраняет: дисциплина в этой погранзоне нулевая. Я уже привыкла проходить на летное поле через дырку в заборе, которую мне показал один из сотрудников склада: они пользуются дыркой, чтобы не таскаться в обход.