Прикончить чародея
Шрифт:
– Тебе лучше остаться в гостинице, – сказала Карин. – Чародейку я смогу найти и сама.
– Я тоже так подумал. Вы узнаете, где она живет, договоритесь о встрече, и тогда мы пойдем вдвоем.
– Может, я сама могу передать весточку?
– Нет, – сказал я. – Мое присутствие необходимо.
– Раз ты так считаешь, красавчик… Я не разбираюсь в ваших чародейских делах. Теперь о второй проблеме. Сэра Джеффри ты в глаза не видел, зато несколько дней изучал леди Иву. Можешь рассказать, как она выглядит?
– Лучше, –
Посреди комнаты возник трехмерный фантом леди Ивы, такой, какой я ее запомнил. Карин вздрогнула и чуть снова не ушла под воду.
– В следующий раз лучше предупреждай меня о таких фокусах, красавчик, – сказала она.
– Непременно.
– Одежда и прическа могли измениться, – заметила Карин, разглядывая изображение. – Ты уверен, что хорошо запомнил лицо?
– Да, – сказал я. – Но, честно говоря, версия о том, что эта парочка направилась сюда, кажется мне сомнительной. Наверное, вам не стоит тратить много времени на ее проверку.
– Разберемся, – сказала Карин. – Начнем с завтрашнего утра. Кстати, если хочешь тоже помыться, тебе придется воспользоваться этой водой. Потому что для таких, как ты, тут ванны не набирают, и моя просьба сменить воду, а не слить ее, будет казаться подозрительной.
– Похожу денек немытым, – сказал я. – А завтра вы сможете заказать ванну и для меня.
– Ха, – сказала Карин. – Вот уж дудки. Я буду пользоваться преимуществами своего нынешнего положения и принимать ванны каждый день.
Я был прав.
Это действительно ад.
Глава двадцать первая,
в которой главный герой сидит к клетке, начиная чувствовать себя зверем, а Карин ходит по городу в поисках информации и устраивает главному герою выволочку
Сид в клетке, я начал чувствовать себя зверем.
Существует фраза, что свободный человек останется свободным и в тюрьме. Это очень красивая метафора, смысла которой я не понимаю. Свобода духа, это, конечно, хорошо, но свобода тела – это тоже свобода, а как раз ее у меня и отняли.
Карин настояла на том, чтобы запереть меня перед своим уходом. Во-первых, сказала она, в номер может зайти горничная, и она способна впасть в шок при виде животного, разгуливающего на свободе. А во-вторых, сказала Карин, в таком большом городе наверняка есть колокола. И если я попытаюсь залезть на местную колокольню, это точно не кончится для меня ничем хорошим.
Карин оказалась права в обоих случаях. В полдень я услышал колокольный звон и вернулся в сознание только в районе половины первого. А в два часа в номер зашла горничная.
Это была молодая любопытная девица лет пятнадцати. Она быстро прибрала обе комнаты, а потом взяла табурет и поставила его напротив моей клетки. И уселась, уставившись на меня в упор.
Не просто зверь. Зверь в зоопарке.
– Привет, –
– Привет, – сказал я. От удивления она чуть не рухнула на пол.
– Ты умеешь разговаривать? – спросила она.
– Нет, – сказал я, чем окончательно ее запутал. Неужели местные мужчины и разговаривать не умеют? Карин сказала, что им запрещено это делать без разрешения. Но похоже, их тут просто этому не учат.
– Говорящие животные – редкость, – сказала девица.
– Я такое же животное, как и вы.
Вот этого говорить не следовало.
Сие заявление шло вразрез с ее жизненными убеждениями и вызвало у горничной культурный шок. Она закрыла лицо руками и опрометью выбежала из номера.
Думай, что говоришь, Рико. А лучше – молчи.
Карин вернулась под вечер, мрачная, как туча. Она уселась на оставшийся после горничной табурет. Ее первые слова были:
– Ты идиот.
– Знаю. Вы не хотите меня выпустить?
– Не сейчас. Для начала поведай мне, что ты сказал бедной девушке. Дословно.
– Она назвала меня животным.
– И что ты ей ответил?
– Сказал, что я также же животное, как и она. Это биологический факт, – почти.
– Ты соображаешь, что ты делаешь? Ты вообще не должен был с ней заговаривать. Девушка рыдала полдня. Так ее еще никто не оскорблял. Она родилась и выросла в этом городе, и местные порядки были установлены тут до ее рождения. Ты должен понимать такие вещи, чародей.
– Я сижу в железной клетке с ошейником на шее, – сказал я. – А эта девица приперлась сюда, и любовалась на меня, как на зверя в зоопарке, только что с ладошки покормить не пыталась. В связи с этим у меня возникли с пониманием.
– Мне сделали замечание, что я плохо тебя выдрессировала, – сказала Карин. – Хозяйка гостиницы также сказала мне, что если такое повторится, ты будешь отправлен на дополнительные курсы дрессировки, которые научат тебя уважать местную культуру. Ты этого добиваешься?
– Нет, – сказал я.
– Здесь действуют свои правила и обычаи. Ты хочешь выяснить то, что тебя интересует, и быстро отсюда свалить, или ввязаться к какую-нибудь историю, как ты это обычно делаешь?
– Совершенно определенно, я хочу первого.
– Тогда думай, что ты говоришь и кому. А еще лучше – когда я уйду в следующий раз, оставлю тебя с кляпом во рту. Для надежности.
– Не надо. Я буду умнее, обещаю. Просто мне не нравится, как тут все устроено.
– Мне тоже. Но ты должен понять этих женщин. Они хотели добиться равных прав с мужчинами, а вместо этого их отправили в ссылку, оторвав от родных и близких. У них есть право ненавидеть мужчин, ибо местные женщины превратились в тех, кем они являются сейчас, не без посторонней помощи.