Прикончить чародея
Шрифт:
Попав в окружение, люди сэра Ралло начали нервничать, но их командир выглядел абсолютно спокойным. Я тоже был спокоен. Эти люди не решаться напасть на обладателя древнего волшебного меча.
Теоретически, местные жительницы могли задавить нас числом, если бы бросились все сразу. Но половиной населения города в таком случае точно пришлось бы пожертвовать, и никто не хотел оказаться в этой половине.
В толпе я увидел белое одеяние Виолы По Волнам Ходящей, и приказал, чтобы старушку пропустили поближе. Старая волшебница пришла скорее из любопытства, чем из страха перед моими угрозами. Но она оказала
Виктории видно не было.
– Больше людей на площадь не поместится, сэр, – сказала престарелая властительница. – Может быть, вам хватит тех, что уже пришли?
– Думаю, да, – сказал я. – В вашем Питомнике содержится юноша по имени сэр Джеффри Гавейн. Я хочу, чтобы его одели подобающим образом, сняли с него ошейник и цепи, если они на нем есть, и доставили сюда, целым и невредимым. Я забираю его из-под вашей опеки.
На лице старушки промелькнуло облегчение. Требование было выполнимым, ведь оно касалось всего лишь вещи, пусть дорогой, но не незаменимой.
– Также я хочу, чтобы мне выдали Владычицу Викторию, – сказал я. – Не обязательно невредимой, но обязательно живой.
– Это неприемлемо, – сказала старушка. К ее чести она попыталась защитить свою коллегу.
– Решать, что приемлемо, а что – нет, буду я, а не вы, – заявил я. – Вы показали, что способны выдавать людей тому, кто обладает достаточной силой, чтобы этого требовать. Я не так терпелив, как дракон, и не буду ждать до следующего утра. Я даю вам один час. Если через час я не увижу перед собой Викторию, я начну крушить. И поскольку я не только не так терпелив, как дракон, но и не так милосерден, я сразу начну с центра города. У меня руки чешутся сровнять его с землей, так что постарайтесь не дать мне повода.
Она дрогнула и отдала команду. Очень хорошо.
Мигель говорит, что месть – это блюдо, которое следует подавать холодным. Но во мне больше от человека, чем от эльфа, и я не собираюсь выжидать несколько веков. Я сожру это блюдо горячим и не поперхнусь.
Долги лучше отдавать сразу, пока на них не успели набежать проценты.
Сэра Джеффри доставили на площадь первым. Он был избит, но сломать рыцаря местные дрессировщицы не успели. Времени не хватило. Я не сомневался, что если дать таким дамам, как Виктория, достаточно времени, они могут сломать кого угодно. Если, конечно, жертве не повезет и она не умрет в процессе.
Юный рыцарь, а он действительно оказался юным, младше меня года на два-три, явно не мог понять, что с ним сейчас происходит. Но с ним я могу поговорить позже. Я приказал сэру Ралло выделить Гавейну лошадь, и тот легко впрыгнул в седло.
Этот парень заколол дракона в пешем бою, напомнил я себе. Он может быть наивен или просто глуп, но храбрости и умения у него не отнять. Думаю, что даже одноразовый магический артефакт не так-то просто вогнать в грудь дракона, пробив закрывающую ее броню.
Сэр Джеффри не стал требовать объяснений и сидел в седле молча. Наверное, он был счастлив при мысли, что никогда не вернется в питомник, где с ним обращались, как с племенным животным.
Через несколько минут доставили и Владычицу Викторию. Двое дюжих стражниц тащили ее под руки. Волосы Владычицы были растрепаны,
Стражницы поставили ее передо мной, и отошли. Бежать-то ей все равно некуда – толпа сомкнулась за ними и ликвидировала проход.
Виктория посмотрела на меня. Она пыталась выказать презрение, но в глазах я видел страх. Она меня боялась.
Ринальдо Финдабаир, Великий и Ужасный, сын Оберона Яростного. Отец заслужил свое прозвище, а я?
Еще отца называли Обероном Кровавым, но исключительно за глаза.
– Не ожидали меня видеть? – спросил я у Виктории.
– Кто ты такой? – спросила она не слишком вежливо.
– А вам еще не рассказали? – я помахал мечом перед ее глазами и представился. – Как вы считаете, можно ли поступать с королем эльфов так, как вы поступили со мной?
– Я не знала, что вы король, – примерно также выглядели и оправдания Гарлеона.
– Ага, – сказал я. – Значит, вы признаете, что с королем Ринальдо так поступать все-таки нельзя. А с чародеем Рико можно? Я открою вам один секрет, Виктория. Так нельзя поступать ни с одним живым существом.
– Вы меня теперь убьете?
– Не стану кривить душой, есть у меня такое желание, – сказал я. Я повысил голос, чтобы меня услышало максимальное количество людей. – Сегодня мужская солидарность сильна во мне, как никогда прежде, и я испытываю сильное желание предать ваш город огню. Но сначала я прочитаю вам нотацию. Если вы не в курсе, что это такое, то я вам объясню. Нотация – это речь назидательного характера, не подкрепленная никакими доказательствами, кроме авторитета того, кто вам ее читает. По-моему, я обладаю достаточным авторитетом в ваших глазах. Кто не согласен, пусть попробует бросить в меня камень.
Как ни странно, камни в меня не полетели даже из толпы.
Боятся – значит, уважают?
– Вот сидит на лошади молодой человек, – я указал на сэра Джеффри. – Его зовут сэр Джеффри Гавейн, он – благородный рыцарь из славного рода, – я еще не разобрался, насколько он благороден, но местным об этом знать необязательно. – Его привезли в ваш город обманом, продали его, как вещь, и обращались с ним, как с животным, – я не знаю, как его сюда привезли, при помощи обмана или каких-то других средств, но к моей нотации эти мелочи не имели никакого отношения. – Вы забыли о том, что он – человек. Вы привыкли обращаться с людьми, как с вещами, и это есть высшее зло из всего, что я видел на этом свете.
Чихать они хотели на все мои слова. Пустое сотрясение воздуха, которое не способно ничего изменить.
Я встал с кресла и поднял меч над головой, устремив лезвие к небесам.
– Мне не нравится ваш город, – заявил я. – Вы превращаете в рабов собственных сыновей, но и с дочерьми вы поступаете не лучше. Они становятся заложницами вашего образа жизни, даже не подозревая, что где-то существует другой. Они не видят мира за вашими каменными стенами. Они читают по ночам запрещенные вами книжки о любви, но не понимают, что это такое, и как можно полюбить вещь. Когда-то вы спрятались от мира за каменными стенами, но теперь вышло так, что это мир прячется за ними от вас.