Прикоснись ко мне
Шрифт:
— Это просто коньяк, не дури, либо же воспаление тебе обеспечено.
Молчу, а он утробно рычит, уже больше выворачивается в своём кресле, еще мгновение и он набросится на меня.
— Сама вольёшь в себя эту дрянь или мне помочь?! — гаркнул мой спаситель, тыкая фляжкой мне в грудь. — Не заставляй меня делать лишние телодвижения.
С этого момента голос его становится тише, а взгляд опаснее, я словно марионетка касаюсь полупрохладного метала, но сил, удержать фляжку, просто нет. Мужчина рычит, откручивает крышку бутылочки, делает глоток первым, а потом как рявкнет:
— Пей!
И я пью, чувствую, как по подбородку стекает
Никогда не пробовала коньяк, и не было желания этого делать. Я вообще очень редко пью, а если случаются увеселительные дни, то предпочитаю шампанское или белое сладкое вино.
— Послушная девочка, — его голос звучит надменно, но всё так же тихо, как и прежде, и мне почему-то кажется, что он надо мной потешается.
Мои глаза моментально вспыхивают диким огнем, дыхание учащается, неизвестно откуда появляются силы, и мои пальцы сжимают тонкий металл. Мы безмолвно смотрим друг другу в глаза, словно играем в гляделки. И я не могу понять, что конкретно происходит в голове этого сурового мужчины. Какими судьбами он затесался в этих краях? Кто он? Спаситель или моя очередная проблема? Я не могу это понять, мысли до сих пор путаются, а силы на исходе.
— Я понимаю, что ты бы с огромным желанием впечатала мне эту фляжку в лоб, но ты же прекрасно понимаешь, что этого делать нельзя, правда?
Его рука касается моего подбородка и смахивает каплю алкоголя, и она волшебным образом оказывается на его большом пальце. Я понимаю, что мне нечем дышать, неужели в этом коньяке действительно что-то намешано, и я чувствую что-то непонятное. Мои глаза неотрывно следят за его неторопливым движениями руки, палец оказывается у пухлых губ мужчины. Шумно делаю выдох и, кажется, становлюсь пунцовой от кончиков пальцев до корней волос. Черт, это было неожиданно и… Я не могу четко сформулировать, что именно почувствовала.
— Оденься.
Сильнее сжимаю зубы и себя же мысленно прошу подчиниться, сделать так, как мне говорят. Но чертова гордость или дурость мешают, не в этом ли все мои беды? Скорее всего, в них. Глупая, радовалась бы, что от тебя именно этого хотят.
Я путаюсь в мягкой ткани, пытаюсь разобрать, где перед, где зад, нервничаю, потому что понимаю, что взгляд темных глаз неотрывно следит за тем, что я делаю и послушно ли исполняю то, что было сказано.
— Всё, теперь нормально?
Чёрт, молчи, дура, молчи! Ну, зачем я это сказала, да еще и с такой тональностью? Ничего тебя, дуру, жизнь не учит!
— Можешь с ногами залезть на сидение и укутаться полотенцем, впрочем, проку от него уже мало.
Я бы с огромным удовольствием сделала так, как он говорит, но хотя бы это я решаю сделать по-своему — не слушаюсь его советов.
4 глава
Чувствую, что к херам пропали мои два дня одиночества и спокойствия. Я много работал ради того, чтобы урвать пять гребаных дней для себя любимого. Нет, не так. Два дня из пяти, потому что именно в пятницу Серёга желает видеть меня на мальчишнике, а это дело святое. И, конечно же, суббота, великое торжество — свадьба лучшего друга и моей сестры Алисы. С меня три шкуры сдерут, если я где-то накосячу. А я, мать её за ногу, уже косячу. Косячу с того момента, как
Всё это хорошо и прекрасно, Самойлов Николай Иванович. И что ты теперь, интересно, сейчас будешь делать в этой ходячей катастрофой? Да на её лице написано, что приключения — её второе Я. Могу крупно ошибаться, но у меня на такое особенная чуйка. Да и смазливая девчонка, хотя и выглядит потерянной. И характер чувствуется — сильный, настырный. Промёрзла до костей, практически неадекватная, а находит силы спорить, пусть и вяло.
Неизвестно во что превращается наша баталия. К тому же я стараюсь не сильно пялиться на её дрожащее тело, пока она прикрывает грудь тонкими руками. В такой ситуации я быстро забыл, что мужик, скорее чувствую себя спасателем, которому нужно человека вытащить из беды. Но это чувство быстро рассеивается, стоит нам распить на двоих десять капель коньяка.
Боялась, видел по глазам, и правильно делала, лучше заблаговременно подумать о своей безопасности. Впрочем, с ней, девушкой, все непросто. И я в итоге, словно с катушек слетел, увидев, как она кривится, когда глотает алкоголь, как янтарные капли стекают по ее подбородку, а одна большая капает ей на руку и плавно катится вниз. И меня понесло, мой палец живет своей жизнью, он касается бледной кожи, смахивает каплю. В её глазах вспыхивает удивление, смешанное со страхом. Вижу, как облизывает губы кончиком языка. Намерено? Или это у неё получается неосознанно? Какая к херам разница, в данной ситуации не время и не место думать тем, что ниже пояса, хотя глазам запретить смотреть на пухлые губы почему-то запретить не могу.
Так, Самойлов, что-то слишком ты заигрался, слишком долго с ней возишься, и это начинает бесить. Напоминаю девушке о футболке, давно пора напомнить, видимо ей совсем соображалку выветрило. Смотрю хмуро ей в лицо и понимаю, что прислушается ко мне, тональность моего голоса резко меняется. Мне еще машину вести в такую погоду, не хватало еще отвлекаться на прелести юной девчонки, бросая взгляд в зеркало.
Мне не стоило смотреть в зеркало и убеждаться в том, исполняет ли она приказ. Улыбка неожиданно появляется на моём серьёзном лице, от того, что вижу и понимаю: сложилось впечатление, что девочка едва не поссорилась с собственными руками, моей футболкой и вообще, казалось, что в голове этой юной особы происходит недетская баталия. В зеркале плохо видно, как меняется её мимика, жесты, но поворачиваться не решаюсь, не потому что боюсь её истерики или несуразных речей, а потому что словно мальчишка зависну, увидев девчачьи прелести.
Справилась, не без усилий, но справилась, сидит, сопит, видимо злится сама на себя, даже нарушила тишину, обратилась с вопросом, который заставил меня криво усмехнуться. Эта мокрая кукла до последнего не изменяет себе, харахорится, видимо думает, что кому-то интересны её психи.
Моё предложение прикрыться просто проигнорированы, она лишь лучше укутывает волосы полотенцем и больше не реагирует ни на какие действия. Мне неинтересны баталии, поэтому наконец-то решаюсь ехать дальше. И весь путь к даче Мишки мне действительно некогда было даже изредка смотреть в зеркало и наблюдать за тем, чем собственно занимается девушка. Странно, меня почему-то до сих пор не угораздило спросить её имя, даже обратиться толком не смогу, впрочем, сейчас не до знакомств.