Прикосновение гуманоидов
Шрифт:
— Кровь дерева, — пропел Ило Аули, потянулся к багровой ветке и сорвал с ее конца маленькую черную почку. Упало несколько алых капель. Он собирал их в ладонь, пока подбежавшая маленькая девочка не подала ему золотой чаши.
— Жизнь лелейо!
Старик поднял девочку, чтобы та смогла поднести ароматную чашу к губам Кета. Густая, словно кровь, жидкость жгла как огонь, и первый же глоток переменил все в душе юноши. Внезапно он стал… лелейо.
Гигантское дерево уже не казалось странным — оно было отцом, матерью и другом многих поколений. Это дерево впитало в себя всю историю народа лелейо — его народа. Юноша знал теперь о первых веках неуверенности, о трудном поиске взаимосвязи материи и разума, о долгом труде, создававшем гармоничную жизнь планеты. Он понял их ужас от вторжения Каи Ну и чувствовал огромную благодарность за то, что они остановили распространение радиации из Зоны: священное дерево находилось теперь в безопасности.
Кет больше не был чужим — эта земля была его родиной. Все трудные годы на Каи превратились в неприятный сон, и ему стало ужасно жалко того одинокого молодого человека, которым он был раньше. Этот человек вырос в холодных и мрачных туннелях, постоянно страдая от своей неприспособленности к жизни, потому что не мог понять других, а другие не понимали его.
Лелейо больше не были чужаками — это был его народ. Народ, живший в радостной гармонии с миром. Ойя Ила, молодая мать, радовалась своему недавно родившемуся ребенку. Маленькая светловолосая Эйна Оонг с радостью разделила с Кетом питье, отпив сока той же ветви, прежде чем снова наполнить чашу. Реро и Молу радовались, что принимали участие в изготовлении этой чаши. Ило Аули был счастлив приходу сына и внука.
Юноша протянул руку маленькой Эйне, прося еще одну обжигающую каплю, после чего вместе с отцом присоединился к празднованию возвращения весны. Теперь он знал их танцы, каждый шаг и движение, символизирующие то или иное событие в великолепной истории его народа.
Он стал лелейо — и все же остался самим собой. Радостное тепло помогло ему справиться с ознобом, и он уже не чувствовал ледяного ветра. Горло больше не болело, стертые ноги и ушибы перестали ныть. Внезапно Кет понял, что патоген кровяной гнили тоже не враждебен ему: он борется с нежелательными в организме веществами.
Юноша вспомнил о Нере Ньин и узнал, что та отправилась в Зону к гуманоидам. Их следует уверить в том, что лейолейо никогда не будет представлять угрозы для Основной Директивы, а также объяснить, что на Малили их служба не понадобится.
Он почувствовал острую жалость к Рину Кирону, Кире Сайр и Челни, но тут же понял, что они сейчас счастливы. Это знание пробудило в нем тревожное удивление: Рин и Кира так отчаянно боролись против гуманоидов, почему же они так изменились?
Гуманоиды тщательно скопировали их тела и исследовали разум, чтобы послать двойников на Каи. Так что за счастье могло у них остаться?
Ило Аули услышал мысли Кета, вошел в круг танцующих и кивнул ему и Бронгу, чтобы те последовали за ним. Если внука так сильно беспокоит судьба друзей, то гуманоиды позволят ему посетить их на Киронии.
Они снова отломили черные почки, чтобы принять еще каплю горячей крови дерева, а затем встали, держась за руки, перед огромным зеленым стволом. Бозун знал дорогу, потому что был на борту исчезнувшего «Кирона». А Ило Аули мог поделиться с ними всей силой лейолейо.
На сей раз перемещение оказалось очень легким.
Кет как-то сумел увидеть свою цель: мощенная камнем площадь, по которой бесшумно сновали гуманоиды, словно черные муравьи. Аули сжал его руку чуть сильнее, сообщая, что пора. Он шагнул. В ушах зазвенело, и они очутились на площади среди гуманоидов.
41. Лейолейо
Общерасовый разум, к которому лелейо присоединяются через священные ритуалы фейолили и канал связи, создаваемый деревом фейо.
Сперва это место удивило Кета, потому что очень напоминало площадь в Нортдайке, куда выходили высокие зимние ворота «Вара Ворна». Затем он сообразил, что перед ними просто еще одна копия, небольшой кусочек Каи, сделанный гуманоидами для того, чтобы гости чувствовали себя уютно.
К ним быстро приблизилась одна из черных машин, и юноша почувствовал ледяной страх.
— Добро пожаловать, друзья-фейо, — гуманоид чуть поклонился. — Очень хорошо, человек-фейо Кет, что вы нашли способ примириться с Основной Директивой. Чем мы можем служить вам на Киронии?
— Могу я увидеть моего… того человека, которого я называл своим отцом?
— Если пожелаете. Вы увидите, что он здесь счастлив.
Он провел их через ворота адмиральской резиденции в тот самый высокий летний зал, который юноша помнил по банкету в день рождения Челни.
Рин Кирон, выглядевший худым и подтянутым в своей форме Спасателя, сидел за маленьким столиком напротив гуманоида. За их спинами, за огромным окном, открывался великолепный вид на ледопад. Скопированный ледопад.
Человек и машина играли. Кирон сосредоточенно наклонялся и выкладывал маленькие серебряные фигуры на узорный стол. Машина молча отвечала ему черными крестообразными фишками.
Человек, совершенно поглощенный своим занятием, не замечал пришедших. Тяжело дыша, он хмурился, размышляя над каждым ходом. Руки его сжались, когда гуманоид оказался близок к выигрышу, а шрам на гладко выбритом лице побелел. Когда он наконец выиграл, на его лице появилось выражение триумфа, и шрам стал розовым.
Играли они в крестики-нолики.
— Я хотел бы с ним поговорить, — сказал Кет. — Вы можете приостановить игру?
— Мы служим, — пропел его проводник. — Мы повинуемся.
Гуманоид, сидевший за столом, застыл.
— Шкипер, как это понимать? — Рин Кирон обернулся и сердито посмотрел на гостей. — Если ты теперь Спасатель, то почему не в форме? У тебя просто неприличный вид. Мне не нравятся твои приятели, да и ты мне здесь не нужен.
— Мы пришли помочь тебе. Мы можем задержать гуманоидов на достаточно долгое время…
— Задержать? — рявкнул Кирон. — Зачем? Мне не нужна помощь. Ни от кого. Я сражаюсь сейчас, защищая честь Команды, и пока ни разу не проиграл. Так что, будь добр, не вмешивайся.
Киру Кет нашел в большой круглой комнате, которая когда-то была его тюрьмой. Там все было по-прежнему: шторы затемняли окна, а сияющие двери не открывались.
Женщина сидела за столом в безукоризненно белом рабочем переднике и выглядела так же хорошо и молодо, как в те далекие времена, когда он отдал ей драконье яйцо.