Прикосновение Хаоса
Шрифт:
— Издевается, — подумал Титан и решительно поднялся с камня.
Встав во весь рост, он бросил тяжёлый взгляд на старика, потом на отвесную скалу, и с великой досадой понял, что без старца, не сделает того, что должен. Ему захотелось подойти к Амалаку, схватить его за отвороты старого халата и как следует потрясти дряхлое тело, что бы растормошить слабеющий разум. Титан даже сделал шаг, но старик перестал петь, открыл глаза и повернул голову в сторону воина.
Титан неожиданно для себя замер.
— Я давно знаком с Хазбертом. — тихо сказал Амалак.
Титан качнул головой как бык, перед красным полотном.
—
Старик смотрел на Титана и в его взгляде тот читал явный вопрос: «Знал ли ты об этом?»
Что мог ответить Титан? Не знал…не верю…глупость! Но он молчал, отведя взгляд в сторону.
Титан, знал, что эта война, как и все, на которых ему пришлось побывать, двусмысленная и слишком много вещей, которые он не может объяснить, ни раз пробуждали в его сознании неприятные вопросы и подозрения. Он видел многое: мародерство, торговлю наркотиками и оружием, глупые, необоснованные приказы, большие деньги, исчезающие так же неожиданно, как и появляющиеся в полевых штабах, он слышал разговоры о коррупции в командовании, но жёстко пресекал эту болтовню. Это война! А на войне как на войне, кровь, насилие, страх и смерть. Не многие могут пройти через это не запачкавшись в своих низменных чувствах, но…только не он!
— Мне не интересен твой рассказ. — Титан сказал сухо и жёстко. — Ты можешь читать свои проповеди, где угодно и сколько угодно. Скорее всего ты найдёшь понимающих, но я никогда не войду в их число. Я офицер, я солдат своей страны, я должен выполнять распоряжения, не рассуждая об их верности. Если каждый станет думать над очередным приказом командира, то это будет не армия, а сборище демагогов и болтунов. Но могу сказать тебе одно. Лично я защищаю тех, кто хочет жить мирно, я не вор и не предатель я верю, в свой народ, верю в справедливость наших действий. Я не политик и не собираюсь рассуждать о верности мирозданья на публике, что бы поднять свой рейтинг. И если ты не хочешь помочь мне избавить мир от поддонка, то уйди с дороги.
Титан, стоял, положив загрубевшие руки на автомат, и грозное оружие созданное тихим гением, было готово в миг, без рассуждений выполнить приказ хозяина и убрать с дороги любого, кто вздумает противостоять ему. Неодушевлённая механика, верно служившая тому кто цепко схватил её, не имела ни глаз, ни ушей, ни сердца, она била точно, хладнокровно и безотказно, отбирая жизнь за жизнью. Для этого не стоило приводить её к присяге, воспитывать и пичкать идеологией. Лёгкое, непринуждённое нажатие на спусковой механизм и свинцовые, смертоносные кулаки, нагло и цинично, на века избавят мир от лишнего, неугодного мнения. Идеальный солдат.
— Хватит болтать старик…хватит! Поднимайся и показывай дорогу.
Амалак, отвёл взгляд в сторону. Титан
нельзя, не теперь, он нужен ему, он должен указать дорогу. Титан даже не представлял насколько его желание окажется исполненным и как будет труден путь открытый Амалаком.
— Ну! — проревел Титан и хищно щёлкнул предохранителем.
— Успокойся солдат. — в голосе Амалака, не чувствовалось ни страха ни суеты. — Ты ответил на мой вопрос. Извини, что мне пришлось задеть твои чувства. Пошли.
Старик встал и так же как и прежде неспешно направился к подножью скалы.
— Старый безумец! — прошептал ему вслед Титан, переводя предохранитель оружия в исходное положение, — Он действительно думает, что может летать?
Уродуя берцы об острые камни, Титан следовал за Амалаком. Подойдя вплотную к подножью скалы, старик остановился…прислушался.
Как тихо! Как отвратительно тихо! Титан слышал как шуршат по камням маленькие зелёны ящерки, в страхе разбегаясь от чужого присутствия.
Амалак двинулся вдоль каменной гряды и через несколько сотен метров остановился вблизи еле заметной расщелины. Титан подошёл ближе и в лицо его пахнуло прохладой и сыростью.
— Значит не обманул — с облегчением подумал Титан.
Чёрным и сырым зевом, перед ними распахнула пасть, старая забытая всеми пещера.
— Это короткий путь. — всё в той же манере, иронично и спокойной, поведал Амалак и прорезав тьму светом своего фонаря, шагнул внутрь.
Глава 44
Не сложно делать то, что умеешь. Что умеешь делать хорошо — совершать приятно, даже если твоё ремесло не самое гуманное и созидательное.
Венский умел убивать. Он делал это быстро и если бы речь шла о любой другой работе, то слово аккуратно подошло бы здесь как нельзя лучше. Но разве можно убивать аккуратно?… Венский не задумывался над этим. Он не мусолил в голове издержки своей профессии и никогда не оказывался мысленно на месте жертвы ни на войне, когда участвовал в открытой рубке, ни теперь, когда начал стрелять из-за угла. В изменении формы действия для него не существовало принципиального различия, во всяком случае он не хотел замечать его, хотя предательские мыслишки время от времени пытались вывести на разговор с самим собой, но он поступал со своевольными порождениями разума так же как и с остальными врагами — убивал, в самом их зачатии. Александр считал, что защита интересов страны, а значит людей которые её населяют, не нуждается в дискуссии и обсуждении.
Теперь, всё изменилось.
Неожиданно он узнал, что не всегда, в последние годы защищал Родину от предателей и негодяев. Не всегда он выполнял долг перед своим народом. Те, кто сумел выстроить собственный бизнес на основе федеральной службы, попросту пользовались его услугами и руками очарованного профессионала устраняли неугодных конкурентов.
Мерзко! Мерзко и гадко!
Но разве он знал? Разве стал бы он выполнять задания понимая, что служит не стране а хитрожопым выродкам, для которых деньги заменили честь, совесть, семью и Родину. Нет, не стал бы! Ни за что не стал бы! И делал он это потому что не знал… не знал…или не хотел знать?