Прикосновение Хаоса
Шрифт:
Данилин зыркнул на Александра, хотел что-то сказать, но вместо этого развёл в стороны руки и произнёс,
— Я искренне рад, командир, нет, правда, не ожидал.
Венский внимательно посмотрел на него, затем бросил короткий взгляд на закрытую комнату.
— Там, то о чём я думаю?
Медведь довольно сощурился.
— Ты даже не представляешь, как это теперь выглядит.
Венский уважительно покачал головой.
— Ну, слава богу, а то я начал за тебя переживать. Пошли капитан, угощай, чем бог послал.
Они расселись за небольшим кухонным столом. Данилин
— Нет, старичок, первую полную, а там решать будешь.
Данилин понимающе кивнул.
Они подняли рюмки, несколько секунд молча смотрели то ли в даль, то в собственные души, затем так же молча впили.
— Рассказывай. — попросил Миша, запихивая в рот чуть ли не всё порцию яичницы за раз.
— Мне помощь твоя требуется.
Данилин перестал жевать, удивлённо посмотрел на Венского, молча взял водку, налил ему, себе снова половину, потом подошёл к раковине и, не глядя, выплеснул в неё всё содержимое бутылки.
Александр улыбнулся.
— Рассказывай. — повторил он, усевшись за стол.
— Да всего сразу не расскажешь, — Венский дёрнул бровями и наморщил лоб, давай поедим и покажешь мне свои сокровища, там и поговорим.
Они быстро поели, обменявшись в процессе информацией о своих общих знакомых. Данилин заварил крепкий чай с мятой и ещё какими-то травами. Рассказал Венскому о своей девушке. Рассказывал с трепетом и чувством, и Александр понял, что она действительно хорошая, и как нельзя лучше подходит этому человеку, который по большому счёту так и остался ребёнком, хотя и очень большим.
После трапезы, они подошли к тайной комнате. Данилин открыл ключом дверь, и гордо распахнул ее, представив на суд командира, то, что крайне редко демонстрировал людям.
— Мы все одинаковые. — произнёс Александр, заворожённый увиденным.
В квартире Венского было одно жилое помещение, в котором он не особенно следил за интерьером, в отличие от остальной площади, где мебель и прочие аксессуары были приобретены в самых престижных магазинах. Здесь же картина была зеркально противоположна. Всё помещение представляло собой захламленный бедлам, а здесь…здесь можно было проводить медицинские операции. Венскому даже показалось, что он почувствовал запах кварца.
Начищенный до блеска паркет, идеально чистое окно, почти наглухо занавешенное плотными и довольно приятными на вид шторами. Новые шкафы с книгами, на которых не наблюдалось ни единой пылинки. Идеально ровные и покрашенные голубовато–серой структурной краской потолки и стены. Грамотная система освещения. Угол занимало полутораметровое растение в большом горшке, Венский решил, что это драцена, но не рискнул бы спорить со знатоками. На одной стене, фотографии…много фотографий, все в рамках, развешанные аккуратно, в особенной последовательности.
Венский задержался и несколько минут рассматривал фото, там было множество знакомых ему лиц. Там были те, с кем Александр не раз рисковал жизнью. За каждым снимком стояли длинные и красивые истории, которые и Венский и Данилин могли
Александр подумал, что их дома, как нельзя лучше характеризуют, нелепые попытки обустроиться в чуждом для них обществе, которое не может принять внутренне сознание. Они, почему-то должны соответствовать социальному статусу, тех с кем приходится общаться. А для себя и у него и Медведя есть скрытый уголок, где душа принимает всё, где глаз радуется всему, где можно чувствовать себя комфортно, без оглядки на мнение окружающих.
У Венского в своё время были попытки уйти в стакан и завести себе друзей, вероятно похожих на тех, кто теперь посещает Медведя, но жизнь распорядилась иначе. И теперь он должен ежедневно примерять образ обеспеченного человека и соответствовать этому образу. Так же как и Михаил Данилин капитан Российской армии, специалист высшего класса по технической разведке, имеющий за плечами опыт десятков боевых операций. Он то же не нашёл себя в мирной жизни, которая закинула его в иное социальное состояние, где он и продолжает свою войну. Только теперь враги его настолько неявны, что все боевые действия происходят в самом сокровенном для него месте — в его сердце. И начинаются они, впрочем, как и у Венского, после того как нога их переступает порог помещения, где они чувствуют себя свободными, где они могут укрыться, уединиться и быть такими, какие они есть на самом деле.
— Посмотри Саня! — голос Миши был немного приглушённый, но Александр спиной почувствовал возбуждённое восхищение.
Длинный, с огромным количеством полок и ящичков компьютерный стол, расположился в дальнем углу комнаты. Вместо одного монитора, как привык Венский, у Медведя стояли три, и все три одновременно ожили. Лёгкое шуршание вентиляторов, щелчки и короткое попискивание.
Данилин как ребёнок сиял, в надежде, на то, что Венский по достоинству оценит его сокровище.
Александр постарался выказать удивление, и даже внимательно рассмотрел оборудование, получая от Миши точные технические характеристики, в которых он откровенно слабо разбирался.
— Значит, Медведь жив? — прокомментировал Венский.
— Хох! И силён, — и Данилин постучал себя в грудь кулаком.
— И способности твои не утонули в вытянутом сосуде?
— Обижаешь, командир это ж так, от скуки. А это! — он обвёл рукой своё тайное убежище, — Это как раньше…я в теме!
Венский одобрительно покачал головой.
— Значит, я могу на тебя рассчитывать?
— А то! В любое время. Дружба не ржавеет. Тем более я тебе жизнью обязан.
— Дело прошлого, все мы друг перед другом в долгу.
Венский посмотрел на Медведя, взгляды их встретились. Это красноречивее любого слова, убедительнее самого яркого жеста, и надёжнее любой надписи. Взгляд двух воинов — немая клятва, которую ни один из них не посмеет нарушить.
Венский протянул руку Данилину, и тихо по–мужски простонал от чрезвычайно крепкого рукопожатия настоящего Медведя.
Глава 13