Прикосновение Хаоса
Шрифт:
Венский задержался у стола.
— Элифас Леви «Книга Мудрецов$1 — прочитал он название одной из них, — Карлос Кастанеда «Путешествие в Икстлан», Елена Бловтская «Разоблачительная Изида».
Александр просмотрел ещё несколько книг, все они являлись, по его не очень компетентному мнению, произведениями мистическими, и отчего-то немного пугали.
— «Бхагавад Гита», Михаэль Лайтман «Вавилонская Башня», — Венский немного нервно, но аккуратно положил на стол книгу, по цокал языком, сожалея, что с его товарищем происходят странные,
По его возвращению на кухню, Александр был неожиданно удивлён скорому выполнению, казалось бы неразрешимой в такие сроки задачи. Кухня преобразилась. Нельзя сказать, что окна стали чище, или шкафы заблестели, но ноги к полам уже не прилипали, стол был чист, и грязной посуды видно не было.
— Оперативно. — одобрительно произнёс Венский.
Данилин сиял.
— Давай командир, присаживайся. Есть будешь? А пить?
Венский сухо зыркнул на Мишу. От знакомого до боли взгляда Данилина передёрнуло.
— Да ты ж сам про похмелку спрашивал?
Венский продолжал сверлить его взглядом.
— Да что не так, то Сань? Ты чего на меня как перед казнью рассматриваешь?
— Я пытаюсь разглядеть, чего в тебе от прежнего Медведя осталось…и пока тщетно.
Данилин, запустил здоровенную пятерню в длинные непромытые волосы. Склонил голову, и так просидел несколько минут, изредка вздыхая, и даже тихонько постанывая.
Александр не торопил его с ответом, он собирался ждать ровно столько, сколько потребуется его бывшему сослуживцу, что бы вспомнить, кем он на самом деле является, и сравнить с тем, кого он в данную минуту из себя представляет.
Данилин молча протянул руку к бутылке, сначала робко, затем смелее, и уже не раздумывая, скрутил ядовитой твари горло. Из образовавшегося отверстия, потек в его стакан яд, с помощью которого он давно и упрямо пытался отравить свою память, так безжалостно подталкивающую к прошлому, и заставляющую отрицать настоящее. Данилин никак не мог найти себе места в новом мире, впрочем, как и многие. И тогда он вновь обращался к отраве, действующей эффективно, но не долго, и ему приходилось повторять процедуру ещё и ещё. Он уже переставал понимать, что есть прошлое, а что настоящее, и это скорее устраивало, чем обременяло.
Сегодня Венский явился из той жизни, которую Медведь старался забыть. Но он всё же был безмерно рад, появлению товарища, олицетворяющего всё самое лучшее, что случалось с ним. Надежда заблестела как робкий утренний луч, пробивающийся сквозь туманную мглу. Но он уже слабо верил, что этому свету суждено озарить его. И снова ему захотелось избавиться от мук, и снова он захотел забыться. Данилин с показательной небрежностью, отрицая победу рутины над его разумом, залпом опорожнил стакан.
— Мощно! — прокомментировал Венский его выступление с бутылкой и стаканом, — Станиславский был бы в шоке. Верю, Миша! Верю! Жизнь — дерьмо! Вот только долго ли ты так протянешь боец?
—
— Ну, ну. — с укором хмыкнул Венский. — Ну, тогда я ошибся, и зашёл не в ту дверь.
Данилин звериным взглядом впился в Александра. Порция яда возымела желаемый эффект.
— Да нет больше Медведя! — взревел он. — Издох он в берлоге, как шавка на помойке. Залёг и издох. И не нуждается он больше в нравоучениях и наставления и в помощи не нуждается.
Данилин вскочил и навис над Венским как зомби, готовый в любой миг наброситься на обидчика и сломать его тело в стальных тисках могучих лап.
Венский стоял, как и прежде подпирая собой дверной косяк, и лишь взгляд его сделалась металлическим, холодным и чересчур спокойным.
— Дурак ты Миша, хотя и не был таким, но вероятно, оказался слабее, чем я думал. Извини за беспокойство. Продолжай свои похороны, приглашай на поминки. — Венский зло улыбнулся, — Приду по старой памяти.
И он направился к выходу.
Тяжёлые шаги за его спиной угрожающе быстро приближалась. Венский сделал шаг в сторону и боковым зрением уловил стремительный полет кулака–кувалды, пытающегося воткнуться в его голову. Он ещё сильнее сместился в сторону, и коротким резким движением быстро погасил неадекватное сознание Медведя.
Данилин открыл глаза, вернее один глаз, так как второй затёк от образовавшейся гематомы. Он сидел на полу в коридоре, а рядом, на корточках, как ни в чём не бывало, сидел его бывший командир и очень близкий товарищ.
— Сволочь ты Саня, — буркнул Данилин, трогая заплывший глаз. — Ко мне же сегодня дама должна придти, что я ей скажу.
— Хорошая дама? — Венский проявил искренний интерес.
— Хорошая, не такая как ты представляешь. Помоги встать, не видишь мне здесь тесно.
Венский подал ему руку.
— Тяжёлый, чёрт. И как я тебя на себе из боя вынес, ума не приложу.
Данилин улыбнулся.
— Не знаю, ты всегда был непредсказуемый. — Данилин встал, посмотрел на синяк, и отчего-то радостно заулыбался.
— Нравиться? — спросил Венский, разглядывая собственное произведение в то же самое зеркало.
— Да ты всегда был быстрее. — грустно сказал Миша.
— Неправда. — тон Венского сделался возмущённым. — Ты вспомни, как на спор уложил меня за несколько секунд. Где же это было?
— В Ливии. — довольно изрёк Миша, — Ну я тогда действительно был в форме.
— Да ты, Миша всегда в форме, только иногда настроение у тебя отвратное. Характер поганый. Понимаешь?
— Какой есть. — Медведь как паровоз выдохнул накопившийся в его организме лишний воздух, а вместе с ним и мучительное напряжение, — Есть будешь?
— Ты ж спрашивал.
— И чего ты мне ответил?
— Буду.
— А пи… — Медведь оборвал себя на полуслове.
— Выпью за встречу, почему нет? — спокойно сказал Венский.