Прикосновение Хаоса
Шрифт:
— Вон и этого, задержали, за правду. — Архип кивнул в сторону Марка. — Чёго молчишь то?
Марк испуганно посмотрел на Архипа. Было видно, что он впервые оказался в подобной ситуации, и понятия не имеет, как следует себя вести.
— У неё сдачи с тысячи не было. — еле слышно промямлил Марк.
— У кого? — спросил Александр.
— Да у этой, с наглой рожей, которая билеты продаёт. — продолжил за него Архип, — Вот мальчишка и возмутился.
— Она сказала, что бы я не задерживал очередь и шёл менять деньги, я попробовал, но никто
— И чего же за то что попросил сдачу забрали? — удивился Венский.
— Я сказал, что не уйду, пока она не продаст мне карточку. — ответил Марк слегка воодушевившись, — А она милицию вызвала.
— Его очередь чуть на кусочки не порвала, — посмеивался Архип, — Если б не архангелы, скорее всего побили бы.
— А куда мне деваться, если я опаздывал?
Венский улыбнулся. Юноша выглядел искренне разочарованным, и по–детски обиженно надул губы.
— Я за хлопца заступился. — заскрипел голос Архипа. — Ну и меня вместе с ним приняли, да ещё сказали, что по мне давно зона плачет. А за что? За что? Ведь я ничего не крал, ни к кому не приставал, и ничего крамольного не делал.
— Ну а чего же ты в таком виде в метро заявился? — спросился Венский.
— А в каком? Чего тебе не нравится в моём виде?
Венский пожал плечами.
— Да так…ничего.
— Вон и ты туда же. — обиженно огрызнулся Архип. — А почему мне в метро нельзя? Там нет надписи, вход бомжам запрещён.
— Да я просто спросил. — постарался успокоить Архипа Венский.
— Что, думаешь я здесь пакостями занимаюсь? — не унимался Архип.
— Да, говорю же спросил просто так, для разговора.
— Просто…просто… — запричитал Архип. — Когда меня в девяностых на квартиру кинули, вопросов не задавали, наоборот, старались рот заткнуть, что б помалкивал. А я не молчал! Я жаловался, даже писал куда следует. Но, тогда до меня никому дела не было. Зато теперь любознательных хоть отбавляй, — Архип вздохнул, нервно закопошился в своём углу. — А потом жена ушла, то же, просто так, сын в аварии погиб, без всякой причины, завод закрылся, и никто ничего не спрашивал.
Венский с Марком переглянулись.
— Не верите? — с сарказмом в голосе произнёс Архип. — Это понятно. Если бомж, значит пьяница и вор. Вот только вы подумайте своими учёными головами, что бомжами не рождаются, ими становятся. А почему? Почему?
Архип пытливо смотрел то на Марка, то на Александра.
— А я скажу вам почему. Потому, что жить заново страшно. Страшно заводить семью, страшно рожать детей, страшно устраиваться на работу. Страшно!…Страшно…ведь всё что имеешь, в один день можешь потерять. Всё! Боль проходит, но страх остаётся, и ты делаешь выбор, что лучше и вовсе ничего не иметь, чем ещё раз пройти через этот кошмар.
Архип болезненно
— Да вам не понять. — продолжил он, когда кашель отпустил. — Вы думаете, слабак, не с ним же одним такое произошло, но другие живут. Живут! И дай бог им сил. А я не хочу. Меня всё устраивает. Я не боюсь, что однажды я потеряю, то что мне дорого. Почему? Да потому что мне нечего больше терять. Я не хочу снова выть, на луну, проклиная бога, чёрта, и всё мирозданье.
— Что ж вы так и не пробовали заново устроиться в жизни? — сочувственно поинтересовался Марк.
— Пробовал. — ответил Архип. — Даже после гибели сына, старался удержаться.
Архип посмотрел на потолок душной камеры, и долго разглядывал его. Марк с Александром вновь переглянулись и то же подняли взгляд на закопченный, обшарпанный потолок, в надежде увидит то, что так внимательно рассматривал Архип.
— Пробовал. — повторил Архип, неожиданно заговорив снова, — Да только не смог. Не захотел я больше получать оплеухи и оскорбления, за то, что не сумел приспособиться к жизни. Думаете легко, человеку с высшим образованием, занимающему, когда-то должность на крупном предприятии СССР, работать грузчиком на рынке, и слушать ежеминутные упрёки в свой адрес. А вечером возвращаться в коморку за территорию того же рынка, к такими же неудачникам как и я, и заливать свою память водкой, что бы не повеситься от тоски и безнадёги.
— А чего же не устроились по специальности? — с ещё большим сочувствием спросил Марк.
— А куда? Кому в девяностые годы был нужен инженер конструктор да ещё без определённого места жительства?
— Неужели не было никаких вариантов? — Марк вероятно сильно проникся жизненной драмой Архипа.
— Варианты, молодой человек, есть всегда, но к сожалению не все устраивают. — Архип подмигнул парню, — Ты молодой ещё, глаза у тебя горят, так пусть они горят подольше.
Архип посмотрел на Венского.
— А ты я вижу мужик сильный, хоть и косишь под лоха, но в тебе жизненный азарт чувствуется.
Затем Архип окинул взглядом обоих и хрипло рассмеялся.
— Наболтал я вам тут, невесть чего. А на самом деле, всё у меня хорошо. Живу как хочу, делаю что хочу, деньги вон у касс в метро собираю, там растерях много, все торопятся, кошельки раскрывают железяки на пол и сыплются, а бывает и бумажки вылетают. На еду и выпивку хватает. И не нужно мне ничего другого… я, свободен.
— Разве это свобода? — возмутился Марк.
— А, что по–твоему свобода? — выпалил Архип. — Считаешь, что хорошая работа, куча денег, и куча обязательств, из-за которых ты не можешь жить так как считаешь нужным — это свобода? Ты просто хочешь быть не хуже других и боишься таким не оказаться. Ты напичкан правилами, которые вдалбливали в твою пустую башку с детства, и боишься, что не будешь соответствовать. Это твой страх и он не слабее моего, только другой, поэтому и выбор мы с тобой сделали разный. Ты интеллигент, а я бывший интеллигент, а теперь реальный бомж.