Прикосновение холода
Шрифт:
Ты не сможешь одолеть меня. Мне не сложно будет убить тебя. Никто не способен изменить это.
Тяжелая полка начинает двигаться, пока Жасмин двигалась под древесиной и горой книг, под которой я погребла ее. Я отступила и задалась вопросом, что же мне сделать, чтобы задержать ее.
Я не могла никуда сбежать потому, что была заперта в библиотеке, и это был вопрос времени, пока Жасмин освободится.
Я не имела ни малейшего понятия, что происходило между Логаном и Охотником, но я все еще слышала его рев, это означало – что он еще жив.
Даже если Логан убил монстра, не умерев при этом сам... я не была уверена, что он смог бы победить еще и Жасмин. Она владела таким же образованием воина, как и он.
А если Охотник ранил его, он был в тяжелой ситуации.
Я прикусила губу и осмотрелась вокруг, стараясь остаться спокойной и размышлять над тем, что бы сделала моя мама в такой ситуации.
Хорошо, моя мама никогда не втречалась с сумасшедшей Валькирией, которая хотела принести в жертву Богу Зла свою лучшую подругу, но она простивостояла в свое время многим мошенникам.
Я впомнила о том, как на иногда приходила домой, вытаскивала пистолет из кобуры, и...
Я прищурила глаза. Конечно.
Мне нужно оружие.
Не то, чтобы я знала, как использовать оружие, но это было лучше, чем убегать прочь от Жасмин или, что еще хуже, позволить разрубить себя на куски мечом.
Мои неприкрытые ноги, казалось передвигались самостоятельно, и я засеменила между рядами полок. Я даже не задумывалась в действительности над тем, где я бегу, пока на остановилась перед стеклянной витриной.
Перед той витриной, с тем самым мечом.
Я сражалась с замком и молилась, чтобы он оказался не заперт или не защищен магией. К моей неожиданности крышка сразу раскрылась, и я не получила никаких видений.
Я откинула стеклянную крышку витрины, протянула руку к мечу и останавилась. Я не знала точно, что произошло бы, если бы я подняла его.
Какие колебания и мгновенные видения я получила бы. Но я знала, что что-то произошло бы, что-то важное.
Что-то, что навсегда изменило бы мою жизнь.
За спиной я услышала сильный грохот, и смех Жасмин снова наполнил библиотеку. Она смогла выбраться из-под полки. Если я не возьму меч, остаток жизни будет недолгим. Очень-
очень коротким.
– Цыганка, – зашипела Жасмин, и ее голос долетел до меня. – Я буду наслаждаться твоим убийством.
Я услышала быстрые шаги, которые приближались ко мне. Мое время закончилось, поэтому я залезла в витрину и схватила меч.
Глава двадцать вторая
Как только мои пальцы сжались вокруг рукоятки, я открыла глаза и снова наткнулась на его серо-пурпурный взгляд.
– Цыганка, – кажется, в моей голове прошептал старый, ворчливый голос. – Наконец-то.
Хорошо, по-видимому, меч может еще и говорить. Супер жутко, но я уже перешла границу, когда я еще удивлялась чему-то.
Мои пальцы обхватили набалдашник, и я вырвала меч из витрины. Рукоятка была сделана так, что моя рука закрывала половину мужского лица – ото рта вниз.
Нос крючком висел над моей рукой как что-то своего рода папье-маше, по крайней мере, я думала, что это называется так, и глаз был виден четко. Глаз, который все еще смотрел на меня. Некоторое время ничего не происходило.
Затем меня наполнили чувства.
Меч был старым, древним, как Чаша Слез. Так много вещей вспыхнуло в моих мыслях. Так много изображений.
Преимущественно битвы. Сотни, тысячи битв, которые начинались и заканчивались в одно мгновение. Большие, маленькие, тихие, громкие. Я чувствовала кровь и дым. Слышала крики боли и ярости.
Чувствовала другие мечи, другие клинки, которые врезались в мою плоть, так что я одновременно кричала от боли и затоплялась яростью.
Я не могла ничего делать дальше, кроме как стоять там, смотреть картины и впитывать волны чувств, которые хотели меня наполнить.
Собственно, если бы я хотела, то не смогла бы отпустить меч. Через некоторое время картинки стали меняться медленней, так что я могла их понять. Я поняла, что наблюдала исторические битвы.
Различные места, различное время, различные враги. Одежда, оружие, вооружение, люди.
Они изменялись и становились с каждой битвой современней.
Но одно оставалось одинаковым на картинах – мечом всегда размахивала женщина. Снова и снова мелькало ее лицо перед моим внутренним взором, слишком быстро, чтобы следовать за картинами.
Но я чувствовала их, чувствовала все вещи, которые они чувствовали, пока размахивали мечом. Гордость.
Сила. Страх. Ярость. И снова и снова глубокое чувство долга и чести.
Были и пробелы, время, в которое меч вообще не был виден и речь шла о женщинах.
Рождались одна за другой, выростали, рождали собственных дочерей, становились старыми и наконец, умирали.
Картинки прыгали от одной к другой, и у меня было чувство, что это длинная, нескончаемая цепочка женщин, которая двигалась назад во времени, когда Боги бродили по земле.
Среди лиц я увидела родное лицо бабушки Фрост.
Ее черты лица вспыхнули на мгновение перед моим взором, прежде чем оно сменилось другим лицом, лицом моей мамы.
– Мама? – прошептала я.
Грейс Фрост улыбнулась мне и открыла рот, как будто она хотела что-то сказать.