Прикосновение к невозможному
Шрифт:
– Со мной все в порядке!
– Не считая того, что я нашел тебя на обочине в пыли и без сил! – огрызнулся Ариман, резко откинувшись на спинку кресла.
В кабинете Магистра повисла невыносимая тишина. Я встал.
– Ты куда? – окликнул меня брат.
– К Авироне. Думаю, она меня поймет. А вы можете дальше строить теории относительно моего желания себя убить из-за неразделенной любви, сколько влезет, – отрезал я. Настроение было безнадежно испорчено. Хотя о чем я говорю? Оно и не было хорошим с тех пор, как я узнал, что Дана приняла предложение
– И попробуйте только что-то сказать мне об этом завтра, господа.
Я насмешливо поклонился и вышел вон. В чем-то они были правы. Но мы все в равной степени знали – я никогда этого не признаю.
Часть вторая
Винсент
1870 год
Италия, озеро Аверно, резиденция Магистра
– Не понимаю, как он тут живет. Такая глушь! Я бы умер со скуки. Ни развлечений тебе, ни девочек. Интересно, когда он сойдет с ума?
Рафаэль не нуждался в собеседнике – иногда мне казалось, что он может разговаривать даже с зеркалом, просто ему важно осознавать, что напротив него кто-то есть. Вот и сейчас он говорил сам с собой, пытаясь понять, почему Магистр поселился на Аверно, и каково ему тут «без девочек». Говорил уже минут двадцать, не замолкая и не интересуясь тем, слушаю я или нет. А я, в свою очередь, кивал и делал вид, что внимаю. Лошади устали, и мы пустили их шагом: при учете такого темпа до резиденции оставалось около часа.
Мы ехали к Магистру каждый по своим делам. Я – по его личной просьбе, он хотел со мной что-то обсудить. Рафаэль – по своей инициативе, ему нужно было решить какую-то проблему из огромного списка проблем, которые приходится ежедневно решать Судьям. Его общество меня не утомляло и не раздражало: конечно, я бы предпочел, чтобы он
молчал
, но это было невозможно, а поэтому слушал вполуха. Рафаэль же каждый раз подчеркивал, как интересно ему путешествовать со мной – «ведь с тобой, Винсент, всегда есть, о чем поговорить». Может, так оно и было, но вряд ли я смог бы сделать ему ответный комплимент. У меня о нем уже давно сложилось мнение, которое умещалось в короткое слово
«придурок».
– Думаю, он сам стремился поселиться подальше от людей, – ответил я. – И не могу сказать, что я его не понимаю. Теперь ему почти не требуется еда, а с возрастом хочется покоя.
Рафаэль перехватил поводья и, приподнявшись в седле, посмотрел вдаль.
– Сейчас он опять будет мне втирать свой бред насчет подруги, – продолжил он. – Дай ему волю – он весь Орден переженит, включая Великого Аримана, а потом примется за Хранителей. Причем сам больше пяти тысяч лет кукует в одиночестве. Может, у него другие предпочтения, а мы и не знаем?
– Может,
– Да брось, Винсент. Ты говоришь так, будто и забыл, как он чертову кучу веков выедал тебе мозг чайной ложкой и толкал высокопарные речи о священном долге карателя: найти кого-то и насоздавать кучу детишек. «Каждый из вас может занять мое место в будущем», – передразнил Рафаэль Магистра «в образе». Получилось у него очень похоже, и я не удержался от улыбки. – «А кто займет вашеместо, если у вас не будет наследников?».
Мы преодолели очередной отрезок пути и начали спуск в долину.
– Его обязанности не оставляют ему времени для того, чтобы даже думать о подруге, – возобновил я диалог.
– Кто знает, кто знает, – загадочно покачал головой Рафаэль. – Вообще, у нас как-то ходили слухи о том, что он приглядел себе кого-то из старших карателей, но не решается сделать предложение.
– Кого? – удивился я.
– Ну… – Он выдержал паузу – скорее, для привлечения внимания, а не потому, что задумался. – По правде говоря, мы думали, что это Луноликая Ве…
Заметив мой взгляд, он осекся.
– Извини, я не подумал.
– Надо же, какойсюрприз! У меня хорошо получается делать вид, что мы познакомились вчера?
– Ладно, ладно, Винсент. Я не хотел тебе напоминать. Знаешь, что? Давай помолчим.
Я не ответил, и Рафаэль сделал вывод, что его предложение принято. Если до этого мое настроение оставляло желать лучшего, то теперь, после упоминания о Весте, оно испортилось окончательно. Я в очередной раз подумал о том, что Великая Тьма, наверное, решила расквитаться со мной не только за уже совершенные ошибки, но и за часть последующих. Сначала она отобрала у всех нас Весту, а потом – Дану. На этот раз, отобрала
у меня
. И, если нас с Вестой разделила смерть, то с Даной – короткая фраза Магистра «ты свободна». Вот и все. Никаких трагедий. Точнее, одна трагедия. Личная.
Моя.
Не знаю, радовался ли я за нее так, как остальные. Наверное, да, ведь о таком подарке мечтает каждый из нас. Думала ли она в тот момент о двух веках, которые мы провели рядом? Что бы там ни было, между мной и свободой она выбрала свободу. Я до сих пор помнил ее последний взгляд… и не сказал бы, что в нем было
сожаление
. Великая Тьма знает, когда я перестану думать о ней и видеть ее во сне, и перестану ли. И больше всего мне хотелось, чтобы кто-то взял меня за руку и наконец-то вывел на воздух и на свет. Потому что сейчас я чувствовал себя так, будто живу под землей и не могу выбраться.
Магистр оставил Рафаэля предвкушать выедание мозга чайной ложкой и толкание высокопарных речей о священном долге карателя и принял меня первым. Он, как всегда, сидел за столом, заваленным книгами и письмами. Часть последних забрал Киллиан, с которым мы столкнулись в дверях, но успели разве что перекинуться парой слов, так как он очень спешил.