Прикосновение любви
Шрифт:
Лейни вытянула руку и нашарила дверной проем, прежде чем выйти.
– Где еще мне быть с моими ограниченными взглядами на жизнь?
– Лейни, не надо…
Она устало распахнула дверь и спустилась по ступенькам.
– Оставь, Элиот. Давай вернемся к причине твоего пребывания здесь – к бизнесу.
– Я не хочу, чтобы все так закончилось.
– Что ж, тем хуже для тебя. Это не в твоей власти. Я немного устала делать то, что хотят от меня другие. Теперь я делаю то, что хочу я. И я хочу завершить наш диалог и уйти из твоего дома.
Лейни подтолкнула Уилбера сильнее,
– Прости, малыш, – прошептала она, пока пес вел ее через поле по направлению к дому. К одинокому будущему.
Почему она не смогла раскусить Элиота с самого начала? Он четко определил, насколько важна для него работа и насколько сильно он придерживается своего плана. Или притворялся?
Несмотря на весь свой лоск, чарующее обаяние и сногсшибательный запах, Элиот Гарвей был таким же, как все мужчины, с которыми она встречалась. Его личные интересы ценились им больше всего. И к разочарованию и разбитым иллюзиям прибавилось понимание того, что она оказалась самой слепой девушкой на земле и не увидела очевидного.
Глава 10
Что за болван! Невозможно было еще сильнее испортить ситуацию.
Элиот тихо двигался вслед за Лейни, показывавшей ему оставшуюся часть производства Морганов. Ее движения были такими же унылыми, как и выражение лица. Такими же отстраненными и закрытыми.
Да и почему должно было быть иначе? Все, что она сказала прошлой ночью, – правильно. Элиот не должен был пытаться наладить с ней связь, зная, чем это закончится. Он не из тех, кто бросается вперед очертя голову, теряя рассудок, рискуя всем без разбора. Потому что это всегда приводит к печальным последствиям.
Компания Лейни доставляла Элиоту удовольствие, а поцелуй оказался наслаждением, которое он не смог себе позволить. Но это было связано с его личностными ценностями. В «Ашмор Кулидж» работали ребята старой закалки, которые не стали бы поднимать шум, если кто-то из команды переспал с клиенткой ради завершения сделки.
Элиот не собирался упускать проект. Он был профессионалом. Не лузером.
Лейни наконец справилась с крышкой одного из ульев и теперь демонстрировала на ней процесс.
– Когда ползунок в этой позиции, – она опустила его, – у пчел есть беспрепятственный доступ в улей. Но когда я его поднимаю, пчелам приходится оставить в контейнере часть собранного урожая, чтобы протиснуться.
– Это тяжело. – Элиот произносил какие-то фразы, скорее для того, чтобы проверить ее реакцию, вынудить ее взаимодействовать с ним.
– Так мы собираем пыльцу. Пчелам приходится сбросить самые большие связки, чтобы доставить в улей остальные. Мы продаем их пищевой индустрии.
Глаза Лейни казались безжизненными, и только сейчас он понял, насколько яркими и наполненными энергией они были раньше.
– Пыльца приносит прибыль?
В воздухе уже слышался ответ:
– Да. Как и все связанное с пчелами, кроме разве что меда. Мы можем заморозить пыльцу и кормить ею пчел зимой, помогая им выжить и уменьшая смертность в холодные месяцы.
Борьба со смертностью пчел в условиях заморозков. Это было самое перспективное
– Это уже лучше.
Для Лейни деньги имели мало значения. Главными для нее были пчелы. Пчелы и ее семья. Возможно, только они и составляли ее мир.
– Я рада. Было бы ужасно, если бы мы делали что-то, что тебе неприятно.
Ух ты. Сарказм явно не шел этим губкам.
– Лейни…
– В любом случае, – прервала она его, – это так. Пчелы здесь, пыльца собирается здесь, и мы опустошаем коллектор дважды в день в течение недели, после чего два месяца не беспокоим пчел.
Вновь эта равнодушная интонация. Ему ужасно не хватало прежней Лейни – страстной и увлеченной.
В конце дня им предстояло говорить о бизнесе. Не о ее великой любви к тому, что она делает и не о том, насколько великолепны разнообразные ответвления пчелиного производства здесь. Его работа требовала от него сосредоточенности. Ему нужно было добиться согласия от Морганов.
– В котором часу мы встречаемся с твоими родителями? – спросил Элиот, заставив себя вернуться к делу.
– В обед.
Полдень. У них было еще несколько часов.
– А что у нас дальше?
Она повернулась к нему:
– Ты видел все. Я сделала свою работу, так что до встречи тебе предстоит развлекать себя самостоятельно.
Да.
– Тебе помочь чем-нибудь? Лейни, мне правда очень жаль, что так получилось. Ты была права. Я не должен был потакать своему желанию больше узнать тебя. Это было нечестно с моей стороны.
Лейни не поворачивалась к нему, чтобы он не мог прочитать выражения ее лица. Только молчание.
– В чем дело, Элиот? Пытаешься обелить себя перед собранием?
Он отшатнулся. Он и не думал о том, что прошлая ночь могла повлиять на его презентацию. Лейни слишком любила Морганов, чтобы позволить личным обидам встать на пути их успеха.
Но вряд ли она поверит ему теперь.
– Я пытаюсь что-то исправить, Лейни. Но не из-за собрания. Я обидел тебя. И мне жаль.
– Ты думаешь, я боюсь, что наш бизнес может выйти на более серьезный уровень, но это неправда! – прервала она его. – И мне не нужно твоей заботы. Я здесь, потому что мне здесь нравится. Мне нравится, что и как я делаю. Это мой дом.
Да, положение дел явно не улучшалось.
– Ладно, Лейни…
– И мне не нужно, чтобы ты со мной забавлялся, Элиот. – Она подошла ближе. – Ты знаешь, я понимаю. Может, мне не хватает опыта в романтике, но я взрослая девочка. Я знаю, что это. Я нравлюсь тебе. Это точно. Но в своей карьере ты заинтересован сильнее. – Она продолжала, не давая ему ответить. – Я не злюсь на то, что между нами ничего не сложилось вчера. У нас разные ценности. Несмотря на взаимное притяжение. Несмотря ни на что. Так что это злость не на тебя, Элиот. Это разочарование и возмущение, что я не в силах изменить твои жизненные приоритеты. И злость на себя, что я не была готова к такому исходу событий. – Она глубоко вздохнула и продолжила уже более спокойным тоном. – И это все. Ты ничего не можешь сказать или сделать, чтобы исправить это. Все ясно?