Прикосновение любви
Шрифт:
Возбуждение сменилось разочарованием еще до того момента, как Лейни обхватила руками снаряжение, не давая ему упасть прямо на песок.
Никаких попыток усилить эйфорию от полета? Просто… обратно к лодке? Но Лейни не собиралась показывать Элиоту свое разочарование. Она отвела взгляд и сосредоточилась на том, чтобы позаботиться о снаряжении.
Вместо того чтобы подставить ей руку, Элиот сплел их пальцы, и они пошли по направлению к плещущемуся прибою.
– Вода чистая, – комментировал он, – и до лодки нужно пройти
Они миновали Дэнни, ожидавшего своей очереди, и Лейни благодарно улыбнулась ему за то, что он управлял лодкой. Она точно не позволит разочарованию от своих неоправданных надежд на поцелуй убить все удовольствие от этого в целом прекрасного дня. Она впервые путешествовала на скоростной лодке. Она летала, черт возьми! Она поднялась на высоту в двести пятьдесят метров, словно одна из ее пчел.
Элиот положил ее руку на борт, и Лейни почувствовала, как лодка покачнулась, когда он забрался внутрь. Мгновением позже Элиот освободил ее от снаряжения и вскоре вернулся, чтобы перенести ее в лодку. Лейни скользнула вдоль его тела и почувствовала под ногами твердую палубу.
Глава 9
Удивительно, но Лейни абсолютно выбилась из сил, хотя весь день практически ничем не занималась. Наверное, это из-за морского воздуха. Пока Элиот управлял полетом своего друга, она свернулась калачиком на уютных кожаных сиденьях лодки и наслаждалась морским ветром.
Когда Элиот помогал ей перебраться на борт лодки, Лейни почувствовала, что молния его купального костюма расстегнута, и это вызвало волнующее воспоминание о широких плечах, надежной груди, сильных руках, перенесших ее из воды в лодку. И именно так она воспринимала его теперь – как воспоминание тепла, соли, запаха и мягкой кожи, под которой прощупывались мускулы.
Кому вообще нужно зрение?
Чуть позже они вернулись в машину. Лейни отвернулась к окну, пытаясь еще раз мысленно воспроизвести события сегодняшнего дня.
– Ты не спишь?
Лейни повернулась в направлении его медового голоса.
– Нет.
– Твои глаза были закрыты. Ты устала?
– Немного. Но это приятная усталость.
– Зачем ты вообще открываешь веки?
– Для глаз естественно положение с прикрытыми веками, но это отпугивает зрячих людей. Поэтому в детстве мама учила меня держать их открытыми, несмотря ни на что.
– Ради удобства других?
– Все мое детство я разрывалась между матерью, стремящейся помочь мне приспособиться, и отцом, убеждающим, что я не обязана это делать.
Лейни сказала это вслух? Усталость явно была сильной.
– Моя мать жила по принципу «Не высовывайся», – сказал он. – Так что разногласия между родителями и детьми – обычное дело. – Он помолчал. – Лейни, то, что ты не видишь меня, не значит, что я тебя не вижу. – Элиот прочистил горло. – По крайней мере, стараюсь.
– Правда?
– Ты думала, твои глаза не выражают мыслей? Смысла? Или что они не выдают тебя?
– Честно, я не знаю, что можно увидеть в глазах другого человека, зрячего или слепого. Что в них особенного?
– Глаза сверкают. Они вызывают на испытание. Они возражают. Они лгут. Они разоблачают. Они показывают, что человек чувствует, что бы он при этом ни говорил.
Это звучало ужасно.
– А как же тогда сохранять секреты?
– Некоторые люди этого не делают.
– Значит, «глаза – зеркало души» – это правда? Я думала, это просто крылатое выражение.
– Зависит от того, есть ли у человека душа, чтобы ее увидеть.
Элиот говорил о ком-то конкретном?
– Думаешь, лучше, что я не вижу тебя?
– Я бы хотел смотреть в твои глаза, зная, что и ты видишь меня. Читаешь меня. Узнаешь меня. Но слишком активный зрительный контакт во многих людях вызывает сопротивление.
– А ты можешь смотреть на меня сколько захочешь?
– Когда твои глаза не видят, они заняты другими интересными вещами, – пробормотал он. – И они говорят мне много того, что ты не считаешь нужным произнести.
Лейни вновь повернулась к нему, не веря в то, что слова Элиота могут оказаться правдой.
– С чего бы моему телу использовать глаза без моего разрешения?
– А зачем вообще слепой женщине пользоваться мимикой? На твоем лице можно прочитать гамму разнообразных эмоций, а ведь тебя никто специально не учил их выражать. Некоторые вещи действительно врожденны. Удовольствие и злость, несчастье и…
Она нахмурилась.
– И испуг. Да, он часто отражается на твоем лице. Думаю, зрячие с годами учатся контролировать выражение своего лица, а у тебя все на лбу написано.
– Не буквально, я предполагаю?
Его смех разлился теплом по ее телу.
– Нет, не буквально. Но твое лицо очень… искреннее. Хочешь пример?
Да, Лейни очень хотела.
– Сегодня на песчаной отмели ты была расстроена, что я тебя не поцеловал.
Лейни выпрямилась на сиденье и только тогда поняла, как комфортно ей в нем было.
– Нет!
– Да. Я уверен.
– Нет, ты не можешь быть уверен.
– Ты хорошо скрываешь свои эмоции, но глаза тебя разоблачили.
О, похоже, Элиот просто раздувается от гордости.
– Нет. – Это прозвучало неубедительно даже для ее ушей.
– Я хотел поцеловать тебя, – проговорил он.
Лейни задохнулась:
– Но почему тогда…
– Из-за того, что сказал Дэнни. Он просил меня не пользоваться твоей расслабленностью в тот момент, когда тебя захлестнула эйфория от полета. И это заставило меня задуматься. Когда я в следующий раз тебя поцелую, хочу быть уверен, что ты делаешь это не под наплывом переполняющих тебя эмоций.