Прикосновение любви

Логан Никки

– Они больны?

Смех Лейни вызвал небольшое волнение в потоке улетающих пчел.

– Они просто отдыхают. Ищут влаги.

– Как вам удается не наступать на них?

– Я скорее скольжу, чем иду, – сказала Лейни, не отвлекаясь от своего занятия. – Словно передвигаюсь на роликовых коньках. Так у них есть шанс успеть отползти.

Он подошел ближе.

– Так достаточно близко, – одобрила она, когда он остановился за ее плечом. – И если я скажу бежать, бегите. Вниз по холму к повозке.

Он

всмотрелся в ее лицо, но оно оставалось безучастным.

– Это инструктаж по технике безопасности?

– Да. Довольно простое правило. Ничего не трогать и не застревать здесь, если начнется волнение.

И оставить слепую женщину беззащитной, когда вокруг рои пчел? Ну уж нет. Но поспорить об этом они могут потом, в более безопасном месте.

Ее пальцы пробегали по стенкам открытого улья, прямо по пчелам, но те, казалось, не возражали. Некоторые затихали, другие перебирались по ее рукам, третьи просто пользовались возможностью совершить бесплатную поездку, и ни одна из них не казалась встревоженной.

– Что конкретно вы делаете? – спросил Элиот.

– Просто проверяю, все ли у них в порядке. Ищу жуков, живущих в улье.

– Как вы это делаете? Ведь вы…

Лейни ответила прелестной улыбкой, сделав вид, что не заметила заминки Элиота. Это было к месту, поскольку он чувствовал, что многие его вопросы будут начинаться именно так.

– Пчелы в некоторой степени… послушны, они двигаются, когда к ним прикасаешься. А вот жуки довольно плотно втиснуты. Создается впечатление, что ищешь иголку в стоге сена.

Вокруг улья и рук Лейни летало множество пчел. Ее взаимодействие с ними придало Элиоту уверенности, и он наклонился ближе, когда она вытащила одну из рам из улья. Та была полна пчел и сот, в ней виднелся и странный маленький жук. Лейни без сомнений раздавила его ногтем, как только ее пальцы нащупали его.

– Вредитель?

– Угадали. – Она покачала головой.

Ее голые пальцы методично продвигались сквозь густые скопища пчел.

– Почему они вас не жалят?

– Мои пальцы – мои глаза, так что я не могу работать в перчатках. Но этот улей не агрессивен – они отреагируют только на непосредственную угрозу.

– И ваши руки не представляют для них угрозы?

– Полагаю, нет.

Пчел можно было понять – ее длинные пальцы словно ласкали их, каждое прикосновение напоминало поглаживание. Или это ему только так казалось?

– Слышите? – Лейни повторила звук, исходящий от пчел. – Это звук счастливой пчелы.

– А какие бывают еще?

– Звуки рассерженной пчелы. Звук беспокойства. Звук возбуждения. Они очень эмоциональны.

– Вы действительно любите их.

– Смею надеяться. Это смысл моей жизни.

Работа была целью жизни Элиота, но любил ли он ее? Говорил ли он с таким же жаром о своих достижениях, как Лейни? Или просто держался за свою работу, поскольку имел к ней способности?

Лейни выпустила в пчел прощальное облако дыма и вставила раму обратно. Элиот загляделся на ее длинные пальцы с чистыми ухоженными ногтями без лака. Лейни подняла следующую раму:

– Эта кажется тяжелой. Хороший урожай.

Рама была заполнена медовыми сотами с восковыми печатками, и Элиот обратил на это внимание.

– Чем ближе рама к центру, тем она полнее, – объяснила Лейни. – Пчелы сосредотачивают свои усилия вокруг рамки с расплодом, где находятся королева и весь ее молодняк.

Элиот внезапно понял, что заслушался подробным рассказом Лейни.

– Самые почитаемые члены сообщества в одном месте?

– Да. И если что-то случится с королевой или молодняком, они просто удвоят усилия, чтобы создать новую королеву. Пчелиные колонии быстро восстанавливаются.

Элиот сразу же уловил сходство с принципом работы «Ашмор Кулидж». Благодаря пристальному вниманию их ведущих специалистов компания быстро восстанавливалась после увольнения нерадивых сотрудников.

– Значит, пчелы работают до полусмерти, поддерживая королевскую семью?

– Поддерживая свою семью. – Она вернула раму обратно. – Разве это не то же самое, что делаем мы? Люди?

– Не все. Я работаю на себя.

Лейни повернулась к нему, и Элиота словно пригвоздили к месту – казалось, она может его видеть.

– Вы богаты?

Вопрос был задан не из любопытства, так что его это не оскорбило.

– Относительно.

– Деньги, которые вы добываете, достаются также вашим партнерам?

– Они тоже много работают.

– Но они и без вашей прибыли получают зарплату, верно? Вы работаете, поддерживая семьи других людей, мистер Гарвей. И в чем же отличие от деятельности пчел?

Он засмотрелся на оживленную колонию в улье, не находя слов для возражений на ее справедливые замечания.

– Все, что они делают, они делают на благо своей семьи, – мягко сказала Лейни. – Каждая пчела имеет работу, и до тех пор, пока они реализуют свой потенциал, улей процветает. – Она остановилась и повернулась к нему: – Они реализаторы – так же как и вы.

Элиот нахмурился. Безусловное лидерство «Ашмор Кулидж» среди конкурентов позволяло ему самоутвердиться, но он никогда не считал себя особенным.

– Я посылаю деньги матери…

Элиот пожалел об этих словах, едва они сорвались с губ. Что могло быть нелепее? Лейни Морган не интересовала его проблемная семья. Он и сам не слишком-то был заинтересован в ней.

Женщина, живущая как героиня сериала о зажиточных фермерах, никогда не поймет, что это значит – расти без денег, без перспектив, без поддержки. И чувствовать стыд за свое желание начать новую жизнь.