Прикосновение полуночи
Шрифт:
Гален потянулся к ней первым, но я отстала всего на секунду. Она упала в наши руки. Ее плечи содрогались от рыданий, но плакала она совершенно беззвучно. Сколько лет ушло, чтобы научиться плакать без единого звука? Научиться скрывать такую боль?
Я погладила ее по золотым волосам и сказала единственное, что могла сказать:
– Конечно.
Глава 21
Поднимаясь, Адайр пошатнулся и схватился за стену. Из-под кирасы у него капала кровь.
– Ты ранен! – воскликнула
– Воины Инниса искусны, как всегда, – отозвался он немного сдавленным от боли голосом.
Имя меня удивило. Иннис всегда держался нейтралитета. Казалось, ему было все равно, кто сядет на трон, лишь бы его и его клан оставили в покое. Его люди специализировались большей частью на некромантии всяческого рода. В давние времена кое-кто из них мог собрать настоящую армию из мертвецов. Специализацией Инниса было создание призрачных воинов, способных ранить и убивать. Их же ранить было можно, а вот убить – нет. Теперь я поняла, почему стражам пришлось утихомирить его так радикально: им нужно было лишить его способности колдовать.
Хафвин подняла голову от груди Галена. Слезы еще катились по бледному золоту ее кожи.
– У меня еще осталось немного силы. Если кто-то подошел к завесе так близко, как Гален, я вряд ли помогу, но я могу посмотреть твою рану. – Она взглянула на меня. – Я буду тебе полезна, принцесса Мередит, клянусь.
– Я верю, Хафвин. Займись раной Адайра, если ни у кого нет более тяжелых ран. – Я посмотрела на Кристалла, держащего меч у горла Киерана. После бравады Адайра я решила, что лучше спросить прямо: – Кто еще ранен?
Канна, единственная из пленников, у кого к горлу не был приставлен меч, сказала:
– Лорд Иннис, повелитель призраков, ранен тяжело. – Она выговорила это очень осторожно. Хвост каштановых волос у нее на затылке почти совсем растрепался, и волосы уже ложились тяжелой волной вокруг бледного лица. Глаза широко распахнуты, словно от шока, но в голосе следов волнения не было.
– А мне какое дело? – спросила я.
– Он свободный лорд двора, которым ты собираешься править, – ответила она.
– Один из многих, Канна. Не вижу в нем особой ценности только потому, что у него хватило силы и связей не попасть в гвардию.
– Многие считают, что свободные лорды значат больше, чем мы, гвардейцы.
– Потому что забыли о времени, когда получить приглашение в королевскую гвардию считалось большой честью. Тогда служба в гвардии была наградой, а не наказанием.
– Ты говоришь о таких давних временах, что помнить их не можешь, – возразила Канна. – Тебя тогда еще не было на свете. Откуда тебе знать?
– Я прислушиваюсь к рассказам, Канна. Я знаю нашу историю. Многих из лучших и наиболее одаренных воинов в гвардию пригласили, а не загнали угрозами. Повинностью и наказанием служба в гвардии стала… позднее.
– Так ты оставишь свободного лорда истекать кровью до смерти?
– Если встанет выбор между человеком, рисковавшим жизнью, чтобы спасти моего любимого,
Кристалл чуть отодвинул меч, чтобы тот мог ответить.
– Иннис – из чистейших сидхе, не какой-то полукровка-пикси.
– Забавно, как все же одинаково выглядит кровь, пролитая на землю, – заметила я. – Кто-нибудь из моих людей ранен, кроме Адайра?
Я вглядывалась в лицо Киерана и была вознаграждена – вид у него стал недоуменный.
– Ты действительно оставишь Инниса умирать?
– Назови мне причину, по которой этого не следует делать, – предложила я.
– Он не настолько мне близок, чтобы я за него торговался, – заявил Киеран.
– Ну так он будет лежать и истекать кровью, пока я не передумаю.
– Клан Инниса силен, принцесса. Не стоит приобретать таких могучих врагов.
Тут я расхохоталась:
– Он уже показал себя моим врагом.
– Мы нападали не на тебя, – сказал Киеран.
Адайр с трудом стоял, прислонившись к стене, истекая кровью.
– Посмотрите его рану, скажите мне, насколько она опасна, и я последний раз спрашиваю: кто-нибудь еще из вас ранен?
Айслинг заговорил из-под своего плаща, скрывавшего его почти целиком:
– Я позволил этой меня достать. – Он подкрепил свои слова нажатием меча на горло Меланжель. Достаточным, чтобы пустить тоненькую алую струйку.
– Это ты едва не вдавил шлем ей в череп? – поинтересовалась я.
– Да, но уже после того, как она меня порезала. – Он был очень недоволен собой.
– Холод, замени кем-нибудь Айслинга, надо осмотреть его рану.
– Готорн, – коротко скомандовал Холод. Готорн надел шлем и занял место Айслинга.
Догмэла стояла между двумя группами, словно не могла понять, что ей делать. Меланжель была ее капитаном. Если только она не пожелает высказать ту же просьбу, что и Хафвин, ей придется вернуться под начало Меланжель. Тем, кто оказался в гуще дворцовых интриг, приходится нелегко. Догмэла была в чем-то похожа на Галена: все мысли и чувства отражались у нее на лице. Дралась она на моей стороне, но теперь никак не могла решить, к чему ее обязывает верность. Ее колебания заставили меня отнести ее к категории тех, кому не стоит слишком доверять.
Хафвин и раненые стражи отошли к стене, оставив Галена у меня на коленях. Я провела рукой по его рубашке:
– Тебе стоит начать носить кольчугу.
– Не поможет, если только она не будет зачарована, – буркнул Адайр. Хафвин и Айслинг помогали ему раздеваться, снимая детали брони. Поддевка была вся красная от крови, на боку снизу в ней зиял широкий ровный разрез. – Смотри, вот эту броню он пробил.
– Твоя броня все же делает честь своему создателю, – отметил Киеран. – Я не смог ее пробить. Мне пришлось искать шов.