Прикосновение
Шрифт:
— Это вам хватит до Гениной получки… — и ушла.
Она не работала, но каждое утро, проводив мужа, вместе с подружками из соседней комнаты отправлялась на фабрику. Спускались женщины по лестнице шумно и в ответ на крик горбуна: «Потише!» — заразительно смеялись.
Считая себя инвалидом, горбун никуда не спешил, ибо нигде не работал, а существовал на плату жильцов. Готовить ему еду приходила женщина из соседнего дома. Она же ему и стирала. Время свое горбун проводил во дворе дома, у курятника, возле которого всегда копошилось с десяток кур. Пока женщина готовила ему обед, урод вертелся на веранде, глухо рассуждал о скачущих ценах на базаре, переменчивой погоде. Бабка молча стряпала, Руслан подозревал, что она ни слова не слышала из того, что бубнил горбун.
Руслан любил время после пяти часов, когда возвращались подружки и жена Гены, Женя. Он долго не знал, как звать ее, потому что, обращаясь к ней,
— В хозяйстве все пригодится.
И, краснея за дядю, Руслан взялся за конец бревна, которое Урузмаг продел в отверстие жернова, и они с огромным трудом опустили на землю сперва один, а после отдыха и второй и покатили их к дому.
…На следующий день Руслан обратился к Урузмагу!
— Соскучился по Хаджумару. Помоги увидеть его…
— Брат твой красавцем стал. Скоро будет командиром!..
Сдержал свое слово начальник кавалерийской школы, зачислил Хаджумара, когда ему исполнилось семнадцать лет, в личный состав школы…
Оба брата стремились поскорее увидеть друг друга, и вскоре им удалось повидаться.
— Как ты? — озабоченно окинул взглядом брата Хаджумар.
— Крыша есть, теперь устроиться на работу надо.
— Дядя Мурат поможет, — уверенно сказал Хаджумар.
Руслан неопределенно пожал плечами:
— Дядя Урузмаг не желает обращаться к нему, говорил, мол, он пусть занимается своей судьбой, а моей займется он сам — Урузмаг. Но я догадываюсь, у него есть своя задумка: ищет для меня что-то особенное.
— Особенное? — усмехнулся Хаджумар. — Сейчас главная дорога — в армию. Вон на границах как неспокойно.
— Не хочу в армию, Хаджумар, — вздохнул Руслан. — Ты иди своей дорогой, брат, я — своей… И будем радоваться успехам друг друга. Согласен? — Руслан засмеялся и придвинулся к брату. — Тебя редко из школы выпускают, так что теперь я буду к тебе наведываться. Каждую неделю.
— Я рад тебя каждый день видеть, но не удастся, брат, — с сожалением произнес Хаджумар, и глаза его вдруг засверкали: — Переводят меня в другую школу. Не расспрашивай в какую, все равно не скажу, хоть и брат ты мне. Не имею права.
— Там лучше будет?
— Командир говорит: жизнь тех, кто ее закончит, не позволит ни на минуту расслабиться, все время придется быть начеку.
— Так ты откажись, брат, — поспешно сказал Руслан. — Зачем тебе это?
Хаджумар взял за плечи Руслана, притянул к себе, заглянул в глаза ему и сказал:
— Нельзя начинать жизнь с отступления, Руслан. Особенно тем, кто избрал профессию военного. И если мне говорят: я там больше нужен, значит, я должен отправляться в эту школу Так-то,
Руслан вдруг понял, что Хаджумару придется выбирать, подобно тому, как возникла перед ним, Русланом, необходимость выбора, когда прибыл на комбинат дядя Урузмаг. И брат в отличие от него, Руслана, руководствуется не желанием пожить в свое удовольствие. Руслан покраснел — не упрекает ли брат его за это, но в глазах Хаджумара светились искренность и любовь. Он не стал распространяться о том, почему у начальника кавалерийской школы возникло намерение направить Хаджумара в другую. Руслан узнал, что Хаджумар проучился здесь всего три месяца, но его заметили. Заговорили о его способностях в военном деле, а особенно в усвоении иностранных языков. Память у него была отменной. Ему достаточно было дважды вслух прочитать страницу текста, как он без ошибки повторял его. Оказывается, прибывший с инспекционной проверкой представитель Москвы пожелал встретиться с талантливым парнем. Побеседовав с ним с час и наблюдая за его действиями в классе тактических занятий и на полигоне и убедившись в том, что преподаватели ничуть не преувеличивают в оценке возможностей курсанта, он объявил начальнику школы, что место Хаджумара Гагаева не здесь, а в специальном училище…
— Когда уезжаешь? — спросил Руслан.
— Ждут со дня на день вызова, — ответил Хаджумар…
«Ну и пусть, — сказал сам себе Руслан, хотя горечь от собственной слабости не покидала его: — Я четыре года был одержим — с меня достаточно…»
Братья стояли рядом, и прохожие оглядывались на них, так они были красивы и похожи один на другого…
…Шел второй месяц, как они перебрались в город. Руслан стал тяготиться бездельем. Каждый раз, как он заводил разговор о работе, Урузмаг подкидывал ему деньжат:
— Погоди, отдыхай…
Но однажды он сам предложил племяннику заглянуть к его знакомому:
— Он нашел тебе дело. Доволен будешь. Много ездить будешь. Разные города увидишь…
Теперь дни у Руслана не походили один на другой. Работа была на зависть. Руслана научили водить машину, и он стал верным шофером у друга дяди — Ирбека. «Съезди туда-то, встретишь такого-то, он тебе передаст груз, доставишь сюда». Легко и интересно. Потом стал ездить по городам. Ощутил радость новизны дальних дорог, встреч, знакомств. Руслан находился в каком-то упоении. Ему и в голову не приходило задуматься над тем, стоит ли тратить время на такую жизнь. Давалось все легко. Руслан не догадывался, что разница между той жизнью, которой он жил на комбинате, и этой, шоферской, не в том, что и как он делал за день и что получал за это, а в том, что рождали в душе та и другая. Судьбе было угодно, чтобы он понял разницу спустя много лет.
Глава шестнадцатая
Руслану исполнилось двадцать четыре года, но он еще и не помышлял о женитьбе. Его устраивала та жизнь, которой он жил со времени переезда во Владикавказ. Казалось, дядя Урузмаг, видя его бесшабашное существование, должен был бы приструнить племянника и поскорее женить, чтобы Руслан остепенился. Но когда при Урузмаге заходила речь о том, что Руслану необходимо создать семью, дядя только заговорщицки подмигивал племяннику. Руслану не понять было, то ли тот этим подмигиванием хотел сказать, мол, рановато, парень еще не перебесился, придет время, то ли вообще считал брак обузой и необязательным делом. Истинную причину Руслан не отгадал, да и не пытался, а то бы легко убедился, что его сумбурная, беззаботная, бессемейная жизнь как нельзя лучше устраивает дядю. Появись у Руслана молодая жена, и все эти срочные поездки с ночевками и длительными отлучками стали бы затруднительны: какая, жена вытерпит, когда вечерами, в пору, когда все мужья спешат к семье, ее суженый отправляется в дальнюю поездку, настолько срочную, что ему некогда заглянуть домой, предупредить. А таких неожиданных поручений у Руслана на неделе бывало по два-три. Он и сам порой удивлялся: машина с утра стоит загруженная товаром, сам он не знает, куда деваться от скуки, и начальник все тянет, все отмахивается от водителя рукой: «Погоди, не до тебя…» А только начинает темнеть и Руслан готов уже сорваться к своей компании, что ждет на проспекте, как начальника словно зуд охватывает: «Срочно! Срочно! Нигде не останавливаясь, отправляйся в такой-то город, в такое-то село и доставь груз по такому-то адресу… Зачем тебе фамилия? Там ждут тебя и встретят как положено. В гостинице не устраивайся — переспишь у них; и покормят тебя, и напоят, они хорошие люди…» И начальник озабоченно бегал вокруг Руслана, подгонял, чуть ли не подсаживал его в кабину. Иногда вместе с Русланом отправлялся в путь то один, то другой работник базы, в редких случаях Урузмаг: необычно взволнованный, он сидел молча и, нагнувшись, ястребом всматривался в шоссе, то и дело предупреждая Руслана: «Впереди поворот направо… Подвода… Прохожие… Мост… Осторожнее!..»