Прикосновение
Шрифт:
Я смотрела на него с гневом. «Понятно, что ты над этим не властен. Но разве не можешь, по крайней мере, попытаться не слушать?»
Он взял листок бумаги и написал на нём властным почерком одно слово. Габриель? Пожимая плечами, я его проигнорировала и старалась ни о чём не думать.
Он застучал своим карандашом по столу и указал на имя Габриеля. С приподнятой бровью он требовал ответа.
Возможно, я позже и рассказала бы ему о нашем разговоре на складе, но из-за его высокомерия во мне вскипело упрямство. Хлопая ресницами, я представила себе, как красивое
Я понятия не имела, мог ли Ашер видеть мысленные образы, но решила, что так оно и есть, когда он скрестил руки на груди и повернулся как капризный ребёнок вперёд. Он бросил на меня злобный взгляд, значит, усёк моё последнее восприятие. Казалось, он ревновал.
Могут ли быть преимущества в том, что Ашер мог читать мои мысли? Я сделала вид, будто слушаю миссис Уэллс, но вместо этого сосредоточилась на том, чтобы мысленно высказать шутку, которую мне раз рассказал Бренодон, и добавила к ней визуальные подтверждения, чтобы оформить её более забавно. Когда я подошла к кульминационному моменту, Ашер ухмыльнулся мне со стороны, и я знала, он слушал. Он взял свой карандаш и написал на бумаге: «Брендон? «В ответ я кивнула.
С довольной улыбкой он тоже кивнул. «Расскажи мне какую-нибудь историю». «О чём? «Снова он нацарапал на бумаге. «Решай сама».
Рассказывать истории ещё никогда не было моим коньком. Для этого нужно было разговаривать, а я слишком долго избегала общество других. Вместо истории я выбрала кое-что, что вспомнила прошлой ночью.
Мне было восемь, и моя мать поехала со мной на Рокуэй пляж. Наше мороженное таяло быстрее, чем мы могли его съесть — шоколадное для меня, ванильное — для неё. Мы сидели на длинном, песочном участке пляжа, моргали на ярком солнце, а солёный воздух наполнял наши лёгкие. С помощью мисок и горшков из нашей кухни мы построили замок из песка, а затем играли с волнами в догонялки. Потом от усталости упали на старую простынь, которая служила нам пляжным полотенцем, так как мы не могли позволить себе ничего другого. Анна подставила своё лицо солнцу и рассмеялась из-за чего-то нелепого, что я сказала. Эти воспоминания девятилетней давности были у меня самыми лучшими о ней, и это казалось слишком трагичным, чтобы выражать их словами.
Из-за внезапно отчаянного желания, спрятать мои мысли, я подняла защитные стены вверх, исключая из них Ашера, и он позволил мне это сделать. Оставшееся время урока мы больше не смотрели друг на друга. Когда прозвенел звонок, я взглянула на него и заметила, что он наблюдал за мной с таким выражением лица, которое я не могла истолковать.
— Спасибо, что ты позволила увидеть мне это, — сказал он нежным голосом. Он снова взял мою сумку, и мы покинули класс. В коридоре я остановила Сьюзен и попросила передать Люси, что домой меня отвезёт Ашер. Она распахнула глаза и пообещала сделать это, а я подумала про себя, что Люси будет не единственной, кто узнает.
Ашер приехал в школу на той же машине, на которой отвёз меня из бассейна домой. При дневном свете обнаружилось, что речь шла
Ашер звонко рассмеялся и таким образом вырвал меня из моих мечтаний. Он знал, что я жаждала его машину. Он поднял ключи вверх и приглашая зазвенел ими.
— Ну, как насчёт того, чтобы прокатиться? — Мне очень хотелось, так сильно хотелось, но я покачала головой.
— Нельзя. Я ещё практикуюсь, ты помнишь?
Он открыл пассажирскую дверь. Когда он уселся на сиденье водителя, то пообещал:
— Как только у тебя появятся водительские права, можешь в любое время ездить на ней, хорошо?
Обещание, о котором я ему напомню, решила я, когда он завёл мотор, который пробудился к жизни, энергично мурлыкая. Я провела рукой по тёплому, кремового цвета, кожаному сиденью и чуть сама не замурлыкала. В машине были сиденья с подогревом, и у меня по спине прошла приятная дрожь.
Я по-настоящему влюбилась в этот автомобиль. Когда Ашер вздохнул, я подняла взгляд.
— Что такое?
Он направил Ауди на дорогу.
— Когда я улавливаю твою реакцию на определённые вещи, тогда могу почти вспомнить, как это было.
Когда я посмотрела на него, не понимая, он продолжил.
— Облизывать мороженное. Чувствовать солёный запах воздуха, солнце на коже. Ты вспоминаешь это настолько ярко, что мне кажется, как будто я был с тобой в том месте.
— Но я думала, если ты рядом со мной, то чувствуешь себя… больше человеком? — Я спрашивала себя, мог ли он ощущать мою кожу, когда прикасался.
Его улыбка выглядела печальной.
— Да, тогда я чувствую боль, как и любой другой человек. — Эта мысль ужаснула меня.
— Ты думаешь, что можешь ощущать только боль? — Он покачал головой.
— Нет, но в основном.
Разница между только и в основном была мне не ясна и во мне распространилось разочарование. Возможно, Габриель был прав, когда хотел защитить от меня своего брата.
Ашер припарковался, а я разглядывала через окно мой дом. Он прикоснулся к моей щеке. — Что тебе сказал мой брат, Реми?
Мне пришлось проглотить ком в горле, который образовался при воспоминании о том, что сказал Габриель, прежде чем я смогла заговорить.
— Я не хочу причинять тебе боль.
Он опустил руку и выругался. По крайней мере, мне так показалось. Он говорил быстро на другом языке. Я моргала и ждала, пока он не выпустил пар. Удивительно сколько времени понадобилось, прежде чем у него закончились слова.
— Я убью Габриеля! — Один момент я не понимала, что он снова поменял язык. Невольно я улыбнулась.
— На каком языке ты только что говорил?
— На валлийском, французском и испанском, — ответил он в бешенстве. Я присвистнула.