Прикосновение
Шрифт:
– Она ненормальная? Больная, да?
– удивленный голос женщины.
– Заткнись!
– прокричали в один голос оба мужчины, обращаясь к продавщице. Она выронила платья и закрыла лицо руками. Этот крик привел меня в чувство.
– Простите, - обратилась я к женщине, - это я виновата, мне немного нехорошо. Не сердитесь. Я просто выберу платье.
– Без примерки?
– Я дома примерю...
– Делайте, что хотите...
Я долго ходила между рядов, пока не выбрала платье, отдалено напоминающее одежду женщин Ирия. Оно было легкое, и все в складочку. Надо будет попробовать и мне такое
Продавщица хмыкнула: - Такие сейчас не в моде.
– Не в чём?
– вырвалось у меня, и снова запоздалая мысль, что выдаю себя с головой. Значение этого слова я знала, но оно у меня не укладывалось в голове. "Помнила", мода - это неписанный закон, который диктует, что носить в определенный сезон, чтобы быть как все. Но человек индивидуален, а платье - это продолжение личности, значит, тоже должно быть индивидуально, и кроме того, в нем должно быть вальготно...
– Ты из деревни?
– Да, - кивнула ей.
– Тогда понятно...
С обувью тоже получилось не всё гладко. Раздраженная женщина, которая ходила за мной, с вытаращенными глазами, подвела меня к стеллажам с женскими туфлями, от которых у меня пробежал холодок по спине. У многих пятки упирались на тонкий штырь. Интересно, и как в таких можно ходить? В лесу этот штырь утонет в земле, в городе застрянет между камнями. Я долго вертела туфлю в руках.
– Не бойся, в пятке гвоздей нет, - вдруг сказала женщина, - это фирма...
– Гвоздей?
– испугано разжала руки
– Да, ты в своем уме, чего кидаешь?
– тихо вскричала она. И тут же около нас появились мои мужчины.
– Гвозди в пятках, - с ужасом прошептала я.
– Да, нет гвоздей, нет! Вот дал Поводырь покупательницу!
– Замолкни, или удушу, - прошептал Алекс, обращаясь к продавщице.
– Не надо, Алекс. Пожалуйста. Она же не виновата! Просто гвозди в пятки - это больно!
– Больно, - согласился Сой, - очень больно! Поэтому внимательно осмотри, чтобы ничего подобного не было.
Я нашла в дальнем углу, где стояла детская обувь, то, что мне понравилось.
Мы вышли из магазина под облегченный выдох продавщицы, с ненавистью глядящей мне в спину. Навстречу нам, улыбаясь во весь рот, спешил какой-то человек:
– А вот вы где!
– неестественным высоким голосом прокричал он. Директор остановился около него, а Алекс потащил меня домой, даже не поздоровавшись.
– Ну, вот, - у нас еще три часа, - сказал он, когда мы пришли.
– Одевайся. Я скоро зайду за тобой.
Он вытащил из шкафа костюм и исчез.
Приняв душ, и надев обновки, повертелась около зеркала, и осталась довольной. Платье на удивление сидит хорошо, и новые туфли пришлись впору. В этот момент вернулся Алекс, внимательно осмотрел меня, и вдруг сказал: - У меня тут есть для тебя подарок.
С этими словами, он встал на стул и стал шарить рукой по шкафу. Достал коробку, спустился, открыл ее и стал в ней копаться. Выпрямился и протянул мне цыпочку с маленьким камешком, капелькой, это был празиолит.
– Это тебе
– Спасибо, - поблагодарила я.
– Позволь, я надену.
Я повернулась к нему спиной, и случайно задела коробку, она упала. В дверь постучали. Алекс пошёл открывать, а я присела поднять рассыпавшиеся вещи. Это были старые фотографии, письма, шкатулка, и тетрадь. Она раскрылась, и на последней странице, где ровным красивым почерком, среди мелко написанных строчек, большими буквами было выведено: " Я, Майдари, находясь в ясном сознании и твердой памяти, отрекаюсь от мира, в котором жила..."
По спине пробежал холодок. Майдари? Как она могла? Почему? Голоса затихли. Я должна прочитать эту тетрадь, засунула ее за корсаж. Сложила рассыпавшиеся вещи. И встала.
Как связаны Алекс и Майдари? Она жила давно, очень давно. Откуда у него эта тетрадь?
– А, оставь на столе, - махнул на коробку вернувшийся Алекс. - Пошли.
Мы вошли в Зеркальный зал. Народу уже было много. На небольшом столе стояла огромная ваза с красивыми желтыми мохнатыми цветами. Я с удовольствием остановилась около него. Поправила цветы, распушила их еще больше. Меня подозвал Фрид, и попросил разложить салфетки. Сделала. Уже почти все собрались. А праздник не начинался.
– Кого ждем?
– спросила я, пробегавшую мимо меня девушку.
Она сморщила нос: - Барона.
Подошла к креслам и села, озираясь по сторонам. И тут все засуетились. Распахнулась дверь, и вошёл этот Барон, в окружении своих людей. Высокий, худощавый, с правильными чертами лица. И только светло-голубые стеклянные холодные глаза портили его. Рассматривать входящего - неприлично. Опустила взгляд и сделала вид, что задумалась.
Барон по-хозяйски вошёл, поздоровался, поздравил Азград с праздником. Дал слово служителю Поводыря, облаченного в золотые одежды. Мне уже один его вид был неприятен, поэтому даже не вслушивалась, о чем он говорит. Я наблюдала за Алексом, испытывая непонятную гордость за него. Люди Барона выглядели неживыми, с туповатыми лицами идолов. И рядом спокойный, уверенный в себе Алекс. Он держал себя с достоинством, резко контрастирующим с застывшими в раболепном величии мужчинами, окружавших своего хозяина. И это мой Алекс!!!!
Служитель что-то сказал, я не расслышала из-за поднявшегося шума, вошли еще четыре служителя с носилками. Чьи-то спины загородили мне вид происходящего. Поднялась, чтобы лучше видеть. Служитель в золотой одежде неожиданно направился к столику с цветами, я сразу поняла, что он хочет сделать. Ну, нет, я не позволю ему разбить вазу и разбросать цветы. Здесь мне ничего не грозит, Алекс, Сой, Фрид всегда защитят меня. Я ринулась к столику и успела подхватить вазу, которую смахнул служитель. И держа ее, с удивлением смотрела, как на столик поставили что-то большое, укрытое белой тканью. А когда ее сдернули, передо мной предстала скульптура девушки с понурой головой, слезинками на щеках и скорбно опущенными веками. Сестра Поводыря! Убили человека. А теперь изгаляются, представляя ее вот такой послушной им во всем. Ну, нет! Не бывать этому! Прислушалась, поймала дыхание металла, вплела в него свою силу, сделала послушным моему желанию, приподняла голову статуи, скинула со щек слезинки, и они маленькими шариками упали к подножью, приподняла брови и веки, а губы чуть растянула в улыбке. Получилось здорово! Думаю, никто не заметил. Огляделась. На меня смотрел Мартин. Он мотал головой, как бы говоря: "Опомнись! Что ты делаешь!", и смотрел так, как будто знал, кто я такая!