Прикосновение
Шрифт:
— Джефф полетел в Париж?
— Он считал, что должен уехать.
Хотя Сидни и предполагала, что Джефф тогда улетел в Париж, слышать подтверждение этого ей неприятно.
— Что он сказал?
— Он сказал, что только что совершил самый ужасный поступок в своей жизни.
Остатки обиды волной обволакивают тело Сидни. Через секунду все исчезает.
— Я с ним согласился, — продолжает Бен.
— Он тогда сказал… — начинает Сидни и замолкает. То, что она собирается сообщить, это
Бен долго молчит.
— Наверное, так и есть.
— Он сказал, что с Викторией было то же самое.
— Верно.
— Что там было?
Бен опускает голову, поднимает выпавшую черепицу.
— Мы с Вики только начали встречаться. Нашим отношениям было всего дней десять, быть может, две недели. Мы разок пообедали вместе, сходили на вечеринку. Затем мы встречаем в театре Джеффа, и на следующий день я узнаю, что Виктория уже с ним.
— Ты не разозлился?
— Я, скажем так, удивился. — Бен замолкает. — Я подумал, пусть выиграет сильнейший, что было, то прошло… все такое. А что мне было делать? Попросить Джеффа вернуть Викторию? — Бен поднимает голову. — Но когда он это сделал еще раз… Я понял, что Викторию он тоже отнял преднамеренно. Я мог простить его в первый раз, но не во второй, и он это знал.
— Но почему он это сделал?
— Он понял, что я обратил на тебя внимание, поэтому захотел тебя заполучить, — после секундного колебания отвечает Бен. — Вот и все.
— И все? — спрашивает Сидни.
— И все.
— А я ему это позволила.
— Вот именно.
Сидни закрывает глаза. Ее охватывает чувство стыда, ощущение собственной глупости.
— Джефф всегда со мной соперничал, — говорит Бен, видимо, почувствовав ее смятение. — Отчасти это объяснялось естественным порядком рождения. Но он таким еще и уродился. Когда мне было двенадцать, Джеффу было восемь. Когда мне было восемнадцать, Джеффу исполнилось четырнадцать. Я по определению был лучшим во всем. Например, в спорте. Он никогда не мог со мной в этом соперничать. Поначалу Джефф пытался, а потом просто сдался, решив обойти меня в других областях. Во-первых, в учебе. Во-вторых, с женщинами. Он стал очень, очень хорош во всем, что касалось женщин. — Бен искоса смотрит на Сидни. — Ты уверена, что хочешь это слышать?
— Думаю, да.
— Джефф стал неотразим. Он привораживал женщин как будто без малейших усилий. Я не совсем понимаю, как ему это удавалось. Тебе это должно быть известно лучше, чем мне.
Сидни вспоминает день, когда Джефф пришел на веранду и провел пальцем по ее ноге, от колена до шортов. Это был шокирующе интимный жест, если учитывать, как мало они были знакомы. Ей ясно, что такие жесты могут быть весьма эффективными в искусстве обольщения. Они выбивают у женщины почву из-под ног, овладевают ею прежде, чем она успевает понять, что ею овладели.
Сидни вытягивает перед собой ноги.
— Вот на этом самом месте я планирую построить маленький балкон, — говорит Бен. — Вместо окна я вставлю дверь. Здесь будет достаточно места для пары стульев и столика.
Сидни поражена полным отсутствием каких-либо звуков. Никаких детей, бегающих по пляжу, никаких машин, никакого гула катеров.
— Ты знаешь, в тот первый день на веранде у меня возникло чувство, что я нарушаю равновесие вашей семьи. Что я вторгаюсь в чужое пространство.
— Люди постоянно вторгались в наше пространство.
— Не так, как я.
— Возможно, ты права.
— Меня обольстили.
— Джефф?
— В общем, да, но еще и красота пейзажа, как мне кажется, и ощущение, что я являюсь членом вашей семьи.
Бен изучает ее лицо.
— Ясно. Двойной соблазн: красота и семья. Хотя, если честно, мне кажется, что ты немного влюбилась в моего отца.
Его предположение шокирует Сидни.
— Но это совсем не так…
— Я не это имел в виду. В него всегда все влюблялись.
— Он был потрясающим человеком, — говорит Сидни.
— Да.
— Я думала, Джефф тоже такой.
— Роковая ошибка.
— Бен, почему ты не рассказал мне?.. О Джеффе? До свадьбы?
Бен делает глубокий вдох и медленно выпускает воздух ртом.
— Вначале я не решался, потому что не хотел сделать тебе больно. А потом это все затягивалось, и я думал, что, быть может, Джефф действительно тебя любит, что ты — это то, что ему нужно.
— Поэтому ты держался от нас подальше.
— Если он делал это мне назло, я не хотел в этом участвовать. А если он любил тебя, я не мог быть рядом. — Бен замолкает. — Послушай, в тот вечер, в баре, когда была метель, если бы я рассказал тебе о Джеффе, ты бы мне поверила?
Сидни вспоминает снежную кашу под ногами, зеленый мартини, прикосновение Бена, поймавшего ее руку.
— Наверное, нет, — говорит она.
Сидни расстегивает куртку. Ее блузка измята.
— Что теперь будет с твоей матерью? — спрашивает она.
— Она получила хорошую сумму за дом на пляже. И еще одну хорошую сумму она получит за дом в Нидхэме. Я подыскиваю ей квартиру в Бостоне.
— Где похоронен твой отец?
— В Нидхэме.
— Может быть, я как-нибудь схожу к нему.
Бен рядом с ней прилаживает на место расшатавшуюся черепицу.
Да, она сходит на могилу мистера Эдвардса и принесет розы. Не тепличные, а настоящие, из чьего-нибудь сада.