Прикосновения
Шрифт:
– Иди к входу! К выходу. Слышала?
– Хо-лаа-дно.
Она сбросила звонок.
А я ударила со злостью по старой кнопке лифта.
Она в «Горящей шишке»! Шишке!
Юлия наказывала, просила и ее и меня, туда не ногой. Все знают, это самое опасное и страшное место в городе.
С арктиками не связываются. Если девчонка попала в больницу после клуба, при выписке (если она вообще будет) укажут диагноз о токсическом отравлении. Не существует запрета на шатание студентов по танцевальным клубам, но не все танцы заканчиваются у врача. В тот час, как сообщение придет по линии скорой помощи в милицию, ее исключат из университета. Заявят, господа, плохо следите за моральным обликом учащихся. Университет умоет руки и открестится от уже бывшей студентки. Никому такие не нужны. Никто не посмеет заявить в полицию. О чем я говорю!? Мне достаточно вспомнить про свою мать.
Я чертыхнулась. Соня могла выбрать любой другой клуб. Любой. Но видимо ей хотелось этот.
Район спал. Мороз держался на улице не сильный. Спокойно и мирно падал снег. Я села в машину и прогрела двигатель, завела мотор. Взвизгнули тормозные колодки.
О, чем она думала, выбирая этот клуб? А главное чем?
Клуб переливался огнями. В затемненных окнах виден приглушенный свет. Несколько танцевальных залов, вип-зоны, приват-зоны, два ресторана, и даже спа-центр на углу, и бог знает, что еще скрывается внутри.
У входа стоят амбалы, прикидываются швейцарами. Два вылитых крокодила в костюмах снежинок. И, несмотря на то, что пять утра, у дверей ждут девушки. И что их так манит сюда? Мишурный блеск невольной жизни? Шанс…
Я набрала номер Сони. Робот ответил: «Абонент не доступен».
Ругнулась.
Как быть? Попробовать вызвать милицию? Не приедут. Я недобро разглядывала людей у входа. Все девчонки казались весьма юными. По расфокусированным взглядам, по глупым улыбкам и нескрываемому призрению очевидно, большинство из них выпившие.
Я вышла из машины, грохнув дверью.
– Чего нужно? – охранник, недовольно засопел, видя, как я смотрю ему прямо в лицо.
– Сестру забрать. Пропустите.
Он тут же припечатал меня тяжёлым взором, от которого внешне веял холод, а внутри стыл лед, говорящий, что ему уже «вот где» все малолетки вместе взятые. С секунду, разглядывал мой красный свитер с белым ромбом, джинсы, рваные кроссовки. Ядовито хмыкнул, повелительно махнул головой:
– Сбрось верх и волосы распусти.
– А ничего, что зима? Снег идет!
Я не чувствовала от взволнованности холода, но на улице не жарко. Крутанул мордой, коли нет - гуляй. Натуральный урод.
Не стану я догола раздеваться, но нужно, чтобы пропустили. И не возразишь этой сволочи, либо играй по его правилам, либо катись отсюда. А катиться нельзя. Злясь, понимая, что деться некуда, я сняла свитер и распустила волосы.
Под свитером на мне надета майка черного цвета. Грудь под тканью обозначилась замершими сосками, кожа тут же покрылась от мороза мурашками. На что второй охранник растянулся в ухмылке и причмокнул губами:
– Смотри-ка торчит. Красава. Ладно, иди.
Ждущие ревниво зафыркали. Я рванулась к дверям, в желтое тепло тамбура, веря, что там Соня. Мне всего-то забрать ее домой. Я поспать даже успею, будильник на семь утра, мой самолет улетает только после обеда.
Внутри пустого тамбура разбегались в стороны коридоры, затем ресторан, а впереди наверх вела парадная лестница. Слышно, как сдавленно доносятся монотонные звуки музыки. Они вводят в транс, мягко погружая посетителя в тягучую атмосферу ночной жизни.
И где искать? Набрала еще раз номер.
Тишина.
Посетителей в ресторане, почти нет. Пианист наигрывает в углу зала тихонько на рояле печальную мелодию. Как только появился бармен, парень с щегольскими усиками, я бросилась к нему:
– Девушку ищу. Соней зовут.
Он отрицательно помотал головой, принялся усердно что-то раскладывать у себя на стойке. Вероятно, надеялся, сама уйду. Я прикусила раздосадовано губу.
Два крыла разделены на верху, еще одной барной стойкой: направо вип-комнаты, налево танцпол.
По рассказам Юлии «Горящая шишка» действующее гнездо разврата. Человеку, приведшему сюда впервые, в голову не придет сравнить это место ни с гнездом, ни с развратом. Обстановка не вязалась с моими понятиями ночных клубов.
Она производила сильное впечатление, потому как смотрелась величественно: под ногами паркет, кругом люстры из хрусталя, узорами свисающие с высоченного потолка, стены в лепнине. Если бы не музыка, от которой расслабленность в воздухе висела в дозировке «ненасытно хочется и интенсивно можется». Если бы не несколько арктиков.
Они развалились за винтажными столиками на диванчиках утянутых тканью цвета крови, и так вольно и развязано ласкали своих спутниц и их прелести. На моих щеках проступил непрошенный жар. Господа ублажат свои горячие прихоти, сомневаться не приходится.
Девушка-бармен оказалась приветливее.
– Не видела? Русоволосая, молодая девушка. Соней зовут.
Она подмигнула мне, и поставила протертый стакан на стойку.
– На танцполе ищи.
На душе отлегло. По крайней мере, она не в вип-зоне. С последней я совершенно не представляю, что делать. Во-первых, охрана не пропустит, а во-вторых, приват, есть приват.
– Только это, - остановила меня барменша, когда я красная, двинулась в указанную сторону. – У нее счет большой.
– Насколько?
Девушка протянула бумажку с указанием счета.
Я ахнула и побагровела.
– Как?
– Не знаешь что ли? – она взяла стакан, начала натирать ленивыми движениями.
– Заказывают десять коктейлей на всю компанию, и все.
В моей голове произошел быстрый расчет.
– Он что - золотой?
Та, мрачно цокнула.
– Жидкие шарики из золота, молекулярка, в янтарной фольге и настоящее шампанское. Не шампунь.