Приличной женщине нельзя...
Шрифт:
И что сериал, который мы начали смотреть вместе, мне не хочется досматривать одной.
Это были дурацкие мысли, лишние.
Но днем еще можно было от них избавиться, а ночь, когда мной уже владел сон, в голове упорно рисовались картинки нашей совместной жизни.
— Ты понимаешь, что это невозможно? — спросила я отчаянно. — Если ты хочешь, чтобы я считала тебя взрослым, ты должен
— Почему невозможно?
Он совершенно, абсолютно, нисколечко не желал понимать то, что было бы ясно любому взрослому человеку моих лет. Ну не может у нас быть будущего! Не может!
— А если тебя в армию заберут? Я уже стара для проводов.
— Не заберут. У меня астма.
— А если ты захочешь детей, а я уже не смогу?
— Думаю, в ближайшие пять лет я определюсь с этим.
— А деньги? Мне за тебя платить? Чем ты зарабатываешь? Раздачей рекламы?
— У меня своя школа контемпорари-дэнс.
— Откуда? Тебе двадцать два! Родители денег дали?
— Дали, — снова очень спокойно ответил он. — Но я их уже вернул и уже год как работаю в плюс.
— И что они скажут обо мне?
— Какая разница? Не им же с тобой жить.
— А если… — я резко выдохнула, бросила взгляд на свои окна. — А если Машка будет против?
— Она была против других твоих мужчин?
— Нет…
— Что не так со мной?
— Ты младше меня на тринадцать лет!
— И что?
— Демон!
— Что, Аленушка?
Он уже давно был так близко, что мне проще было чуть-чуть качнуться в его сторону — и прижаться щекой к твердой груди, обтянутой футболкой. И обнять его за пояс, чувствуя, как его руки ложатся на плечи, а язык осторожно трогает острым кончиком змейку в моем ухе.
— Ты ближе к ней по возрасту… — выдохнула я. — Она…
— Ты боишься, что я заинтересуюсь ею?
В голосе была скрыта насмешка, но я выпалила:
— Нет! — раньше, чем успела задуматься.
— Тогда в чем проблема?
Я молчала, не зная, что ему сказать еще.
Не осталось никаких возражений, но ведь я точно знала, что так неправильно.
Иначе пар, в которых мужчина намного моложе, было бы намного больше.
Демьян взял мою руку, отодвинул рукав, открывая татуировку с циферблатом.
— Знаешь,
— Нашу разницу в возрасте, — буркнула я. — И это отдельный разговор. Зачем ты…
— Не совсем… — прервал он меня мягко. — И я ничего не делал, я тебе уже это сказал. Но долго думал и понял настоящий смысл.
— Ну поведай… — вздохнула я, одергивая рукав.
— Помнишь, когда ты впервые начала мечтать о любви? Когда захотела свадебное платье, как у принцессы и настоящего принца, который сделает все, что ты захочешь?
— Помню.
— Когда?
— Я читала «Анжелику». И подумала, что тоже хочу такого мужа, как Жоффрей. Чтобы он все умел, все ему было интересно, ничего не боялся и…
Демон улыбнулся.
— Да. Разбирался в женском удовольствии. И тебе тогда было…
— Тринадцать.
— Все верно. И ты загадала на Новый Год желание — найти своего принца. Да?
— Да. Откуда ты знаешь?
— Через девять месяцев родился я.
Я была влюблена в него.
Так сильно, как, наверное, не любила даже бывшего мужа.
Вопреки своим же словам о том, что за полторы недели встреч это невозможно.
Мне так хотелось узнать — действительно ли все будет так легко и просто, как он говорит.
Хотелось поверить, что татуировка и сказочная история, которую придумал Демон — действительно знак судьбы, а не слишком жестокая шутка.
Я чувствовала в этом наглом, юном, смешном парне столько тепла, что было невозможно отказаться от такого предложения.
Но все же, все же… Мой опыт держал меня на привязи.
— Мне уже не двадцать, чтобы бросаться в омут с головой, — сказала я.
— А в чем разница? — спросил он.
— В последствиях.
— Что же с тобой такого страшного случится в тридцать пять, что не могло случиться в двадцать?
Я подумала.
Потом подумала еще.
И еще.
А потом потянула за подаренный мной шарф, с которым он не расставался с новогодней ночи, и Демон склонился — и поцеловал меня.
Так, как умел только он — нагло и сладко.