Прилив победы

Дрейк Дэвид Аллен

Лоцман «Юстиниана» подошел к Менандру. Ясно, что он пришел к тому же выводу, что и римский офицер.

— Вот что получается, если пытаться сделать из проклятого ремесленника моряка! — рявкнул он. — Он просто потеряет в этой схватке свой собственный корабль.

Менандр вздохнул. Он воспользовался временем, чтобы смириться с неизбежным, и снова пожалел о сумасшедшей скорости, которая потребовалась после изменения стратегии Велисария. Эта суматоха оставила после себя много незаконченных проектов. Среди них были планы эффективной системы сигналов, которые они с Эйсебием начали разрабатывать в Харке. Благодаря такой системе флотом сможет командовать один офицер. Этим офицером был бы Менандр, а не этот… этот… этот ремесленник!

Так получилось, что они с Эйсебием успели разработать только основы. Очень простую систему. Самые что ни на есть обычные сигнальные флаги. Но эти флаги сейчас были аккуратно сложены в ближайшем сундуке и абсолютно бесполезны в середине темной ночи. До разработки системы подачи сигналов лампами они так и не добрались.

— Ничего не поделаешь, — проворчал Менандр. — Если мы развернемся, то просто увеличим потери. Продолжай следовать по курсу.

— Хорошо, — сказал лоцман и кивнул, выражая свое одобрение. — Сказано истинным моряком.

— Давайте надеяться, что это сработает, — пробормотал Эйсебий.

Они почти добрались до оторвавшейся баржи. Он стоял как раз за пределами защищающего нос навеса и, перегнувшись через борт, пытался оценить расстояние между «Победительницей» и преследующим ее сторожевым судном малва. Затем, решив, что расстояние практически то, какое нужно, он посмотрел вверх, на крепость.

Пока малва продолжали стрелять залпами, Эйсебий не совсем понимал, почему они так делают, поскольку при несомненном преимуществе стрельбы залпами на поле брани в такой ситуации она не имела смысла. Как подозревал Эйсебий, командующий малва боится, что, работая в темноте, артиллеристы, соблюдающие собственную скорость стрельбы, могут поспешить и спровоцировать жуткий несчастный случай.

Какой бы ни была причина, Эйсебий ей радовался. Он собирался какое-то время подержать «Победительницу» на месте. Он все еще оставался слишком близко к крепости, чтобы так рисковать, пока не выпустят залп. После этого малва потребуются долгие минуты, чтобы перезарядить огромные орудия. Достаточно времени, как думал Эйсебий, чтобы выполнить его поспешно придуманный план.

Темные очертания крепости внезапно осветились огромной вспышкой. В то мгновение, когда Эйсебий увидел выстрелы, он нырнул под щит и закричал Калоподию:

— Давай! Сейчас!

Слова почти полностью перекрыл грохот пушек.

Эйсебий увидел, как Калоподий нажал на рычаг, и тут же снова поднял голову, чтобы в последний раз взглянуть на расстояние между «Победительницей» и ее преследователем.

Скорее, оценить его. Эйсебия сбила с ног перелетевшая через борт волна. А затем он чуть не свалился в воду, когда «Победительница» стала яростно раскачиваться.

Малва снова промазали.

Плюясь и кашляя, Эйсебий начал выкрикивать новые приказы. Ожидавший этих приказов рулевой поменял направление работы левого колеса на обратное, и теперь правое и левое колеса стали работать в противоположных направлениях. «Победительница» задрожала, остановилась и начала — медленно, с трудом — поворачиваться к приближающемуся сторожевому судну.

Самыми худшими были первые полминуты или около того. После этого «Победительница» стала разворачиваться быстрее. Наконец Эйсебий увидел, как сторожевое судно само судорожно начинает менять курс.

— Слишком поздно, ублюдки, — прошипел он. Затем Эйсебий бросился в темное помещение под щитом на носу и пробрался к стволу стреляющей огнем пушки. Двое артиллеристов уже установили ствол в первом отверстии, из которого можно было стрелять по сторожевому судну малва. Когда Эйсебий миновал Калоподия, слепой молодой грек вручил ему кремень и весело сказал:

— Готово — но не промахнись.

— Маловероятно, — ответил Эйсебий так же весело. Глядя сквозь прорезь, он видел, что сторожевое судно неизбежно остается в зоне досягаемости. — Ну что ж, поджарим малва.

Мгновение спустя он повернул клапан и воспользовался кремнем. Его действия соответствовали только что произнесенным словам.

Глядя назад и наблюдая, как «Победительница» опять пошла вверх по реке с потерянной баржой на буксире, Менандр с облегчением вздохнул.

К нему вернулся лоцман.

— Пусть Бог благословит старого императора! — воскликнул он. — Если бы он не сконструировал эти приспособления так, что они работают в обе стороны…

Менандр кивнул с серьезным видом.

— Все-таки не стоит плохо отзываться о ремесленниках.

Вскоре после этого суеверный страх Менандра подтвердился. Пушечное ядро на излете врезалось в корму баржи. К счастью, порох не загорелся, или «Победительница», к которой крепилась баржа, тоже была бы разрушена. Но в течение минуты стало очевидно, что баржу не спасти. Эйсебий едва успел повернуть, чтобы вовремя добраться до нее и спасти экипаж, пока она не потонула окончательно. Груз, ради которого он пошел на такой риск, был безвозвратно потерян.

Глава 39

ИНДИЯ

Осень 533 года н.э.

Когда судно, которое Эон назначил своим флагманским кораблем, покинуло гавань Чоупатти, Антонина с Усанасом стояли на корме. Отсюда открывался наилучший вид на длинный, высокий, крутой мыс, который смотрел на гавань. Крепость, где Эон встретил смерть, находилась на этом мысе. Местное население называло это место Малабарской возвышенностью. Так называлась и его гробница.

Антонина думала, что аксумиты захотят вернуть тело Эона в Аксум. Но если отбросить банальные трудности транспортировки останков через океан, командующие саравита — с которыми согласились Усанас и Эзана — решили, что более подобающим будет похоронить его на Малабарской возвышенности. И таким образом, как и Александр Македонский, Эон нашел последний приют в земле, которую покорил, а не там, где родился.

Да, покорил, а не просто завоевал. На пышной церемонии три дня назад императрица Шакунтала официально передала права на владение Чоупатти и непосредственно прилегающим к городу регионом аксумитам. Эта территория станет частью Аксумского царства на индийской земле; анклавом 61 , где аксумские купцы, представители и агенты смогут бросить якорь для аксумской торговли, которая, как все ожидали, расцветет после войны.

— Это справедливо, — сказала Шакунтала толпе знатных андхарцев и маратхи, собравшимся у нее во дворце на церемонию. — Наш долг Аксумскому царству очевиден. И я должна заплатить мой личный долг.

61

Анклав — территория одного государства, окруженная со всех сторон владениями другого.