Прилив победы
Шрифт:
Молчание продолжалось примерно минуту, пока Линк и Нанда Лал внимательно рассматривали его. Затем заговорила Великая Госпожа Сати:
— Ты предан малва, Нарсес?
Евнуху показалось интересным, что ее голос не имел того странного звучания, о котором рассказывали его шпионы. Это был просто голос молодой женщины. Приятный, несмотря на холодность и отстраненность.
— Нет, — Нарсес подумал, не стоит ли детально обрисовать ситуацию, но отказался от этой идеи. Только правда! Если вдаваться в подробности, он рискует начать врать.
— Совсем нет?
— Ни в коей мере.
— Ты верен только себе?
— Конечно, — в его голосе появилась доля горечи. — Почему должно быть по-другому?
— Мы хорошо к тебе относимся, — вставил Нанда Лал и добавил несколько злобно: — Мы завалили тебя богатством и почестями.
Нарсес пожал плечами.
— Вы сделали меня начальником шпионской сети у вашего лучшего полководца и тем обрекли на жизнь, полную опасностей. Носиться по половине Азии — в моем-то возрасте! — когда со всех сторон окружают враги. Мое богатство лениво покоится в небольших сундучках в подвалах императора, в то время как сам я живу в шатре.
Нанда Лал изменил положение на стуле и сжал руками подлокотники. Он был тяжелым и мускулистым человеком. Стул негромко заскрипел, протестуя.
— Я уверен: тебе удалось наполнить доверху свои собственные сундуки взятками и украденными сокровищами! — рявкнул он.
Нарсес хрипло рассмеялся.
— Конечно. И в немалом количестве, должен заметить.
Темное лицо Нанды Лала покраснело от ярости, которую он даже не скрывал. Его выводили из себя насмешки и открытое неуважение евнуха. Толстые губы стали приоткрываться, обнажая зубы, словно шпион хотел оскалиться. Но до того, как Нанда Лал успел вымолвить хоть слово, заговорила Великая Госпожа Сати. И на этот раз прозвучал голос.
Все мысли об иронии улетучились из головы Нарсеса после того, как он услышал этот голос. Он был замогильным, но шел, с позволения сказать, не из человеческой могилы или склепа. Эти слова все еще исходили из уст молодой женщины, но их звук каким-то образом был обширным и глубоким, как вечность. Это, как знал Нарсес, и есть истинный голос сущности, именуемой Линк.
— Перестань, Нанда Лал. Твой гнев глуп и не имеет смысла.
Оболочка молодой женщины, в которой жил Линк, неотрывно смотрела на Нарсеса, ни разу даже не бросив взгляд на начальника шпионской сети. Глаза казались такими нее пустыми, как безлунная ночь, когда небо затянуто тучами.
— Ты предан только себе, Нарсес. Твое сердце не может завоевать никакая цель, твою преданность — никакие почести или чувства, твой разум — никакие сокровища. Теперь и во все времена ты искал только власти.
Казалось, ему нечего было ответить. Поэтому Нарсес промолчал. Линк молча изучал его довольно долгое время. Евнух никогда в жизни не чувствовал на себе столь пристального взгляда.
— Нет. Есть что-то еще. Что-то, что ты прячешь
Руки Нарсеса продолжали лежать на коленях. Он просто слегка склонился вперед и ответил:
— Да. Я наслаждаюсь самой игрой. Иногда я думаю что, возможно, даже больше, чем властью, которую она мне приносит. Я скрываю это от всех, приобретая тем самым еще одно преимущество. Люди предполагают, что мной двигают амбиции. Что, конечно, правда. Но амбиции — сами по себе не больше чем инструмент.
На несколько мгновений воцарилось молчание, затем снова заговорил Линк:
— Да. Ты купаешься в этом чувстве собственного превосходства и власти. Пустой человек — даже не мужчина по человеческим стандартам, — который наслаждается своей способностью превосходить всех остальных.
Нарсес слегка склонил голову в знак согласия.
— Поэтому мы ни в коей мере не можем тебе доверять. Не больше, чем могли бы доверять мечу, рукоять которого испачкана жиром.
— Даже меньше, — фыркнул Нарсес. — У меча нет разума. Он не будет слушаться твою руку только из-за невезения или неосторожности. А со мной можно рассчитывать, что я все сделаю по собственной воле.
— Да. Предатель, который наслаждается предательством. Не потому, что это предательство, а потому, что это величайший гамбит 25 в его игре.
25
Гамбит — общее название шахматной стратегии, суть которой в жертвовании фигурами с целью скорейшего развития.
И снова Нарсес легко кивнул. Мастер, признающий другого, возможно более великого, чем он сам.
— Пусть будет так. Ты считаешь себя непробиваемым и сверхпрочным, поскольку тебе ничего не может угрожать, за исключением боли и смерти. Но я возьму заложника, Нарсес.
Ничто в выражении лица евнуха — он мог бы поклялся в этом! — не изменилось. Хотя где-то по его ледяной, пустой душе внезапно пробежала горячая искра ужаса.
«Аджатасутра. Мой сын!»
— Значит, есть кое-кто, близкий тебе? Ты не настолько отстранен от людей, как притворяешься.
Нарсес попытался заговорить, но обнаружил, что слова застряли у него в горле. Он не мог придумать ни правды, ни лжи, которая скрыла бы его мысли от Линка.
Снова заговорил Нанда Лал.
— Мы найдем, кто это, — сказал он сквозь стиснутые зубы. — Затем… не сомневайся…
— Замолчи, — приказал Линк. — Я больше не буду повторять. Не открывай рта без моего разрешения.
Казалось, темное лицо Нанды Лала побледнело. Он откинулся на спинку стула.
Как и раньше, взгляд оболочки, именуемой «Великая Госпожа Сати», ни на секунду не упускал из виду лицо Нарсеса, даже когда Линк ставил на место своего главного шпиона. Сущность заговорила снова, только вместо слов угрозы Нанде Лалу звучали слова обещания, предназначенные Нарсесу.
— Такой заложник не будет иметь смысла. Нарсес был близок и императрице Феодоре. Тем не менее он ее предал. Нет. Я возьму в заложники то единственное, что имеет хоть какое-то значение для этого человека.
Ее левая рука поднялась с подлокотника и сделала легкий жест. Нарсес почувствовал, как один из наемных убийц спиной прошел вперед, хотя на самом деле не слышал шагов, звук которых потонул в ворсе толстого ковра.
Чья-то рука схватила его за горло. Не сильно, не с целью свернуть ему шею, а просто чтобы удержать Нарсеса в неподвижности. Мгновение спустя он почувствовал резкую боль в затылке. Нарсес понял, что какой-то нож вошел в его плоть и отхватил маленький кусочек. Он ощущал, как медленно течет по спине кровь.