Прилив победы
Шрифт:
Затем он добавил, несколько обиженно и оскорблено:
«Я уже говорил тебе об этом, когда ты обдумывал свой первоначальный план. Однако ты, наверное, кое-что позабыл, иначе сразу бы понял, почему план Хусрау значительно лучше твоего».
Велисарий криво улыбнулся.
«Et tu 29 , Эйд?» — послал он ментальный импульс
Последовало ментальное фырканье, которое невозможно описать словами. Велисарию оно напомнило зеркало, разбившееся на мелкие кусочки и мгновенно сложившееся заново.
29
et tu —
«Не надо быть таким мелочным. Это ниже твоего достоинства. Это действительно лучший план. Все, что ты надеялся сделать, — это отогнать часть населения на юг. А Хусрау…»
— Сколько ты возьмешь дехганов, император? — спросил Велисарий от имени Эйда.
— Уверен, что смогу собрать двадцать тысяч тяжелой конницы. Конечно, не все они — копейщики. Возможно, третья часть, другие будут лучниками, а уж ты-то отлично знаешь, насколько яростными…
Велисарий махнул рукой.
— Пожалуйста! Армия из двадцати тысяч тяжеловооруженных персидских копейщиков и лучников и еще десяти тысяч пехоты достаточно могущественна, чтобы прорваться сквозь любые заслоны малва в сердце долины Инда. В особенности…
«Более чем достаточно! — энтузиазм Эйда немного поутих. — Конечно, персы не смогут осаждать настоящие цитадели…»
— Нет необходимости, — сказал Велисарий вслух, забыв, что ни Хусрау, ни Антонина не могут следить за его ментальной беседой с Эйдом. Затем, вспомнив об этом, начал сбивчиво ее пересказывать, но Хусрау его перебил.
— Нет необходимости, — подтвердил он. — С двадцатью тысячами тяжелой конницы я смогу разбить любую силу малва на открытой местности. Если они отступят в свои крепости вдоль реки, я быстро смогу установить военное правление и чуть ли не все население в самое ближайшее время начнет мне подчиняться. Заставлю их работать на полях и обеспечивать нас едой, в то время как мы станем защищать их от вылазок малва.
— В конце концов окажется, что таким образом ты спасешь жизни большему количеству крестьян, — тихо добавила Антонина. Она отлично понимала, каким тяжелым грузом лежала мысль об убийстве этих людей на сердце ее мужа. Велисарий надеялся спасти несколько десятков тысяч при помощи своей легкой конницы, не больше.
Но теперь — с такой могучей армией в долине…
— Мы сможем спасти практически всех, — тихо сказал Велисарий. Затем холодно посмотрел на Хусрау. — Хотя нельзя сказать, что у них будет такая уж прекрасная жизнь, при арийском-то военном режиме.
— Все лучше, чем быть убитыми, — возразил Хусрау. — Что касается остального… — Он пожал плечами. — Я могу не позволить дехганам зверствовать на захваченных землях. Конечно, первые несколько дней будет тяжело. Невозможно удержать таких солдат от присвоения небольших богатств, которые могут там оказаться, и домогательств местных женщин.
— Домогательств! — фыркнула Антонина. И снова Хусрау пожал плечами.
— И что с того, если сколько-то индийских крестьян окажутся после войны с некоторым количеством незаконнорожденных детей? Если сказать по правде, их будет совсем немного, потому что мои дехганы в любом случае станут искать наложниц. То есть сделают отношения официальными и проследят за благополучием своих отпрысков.
— Мужчинам-крестьянам это не очень понравится, — прервал его Велисарий. — Но нет смысла об этом спорить. Они, несомненно, куда как больше настрадались под властью малва. Они скоро приспособятся. Поскольку индийские крестьяне меньше, чем большинство крестьян в мире, склонны беспокоиться о том, кто ими правит. Если только новые господа не устанавливаю чересчур высокие налоги, конечно… Ты ведь собираешься распространить на долину реки Инд новую систему налогообложения, не так ли?..
Хусрау кивнул.
— Более того. Я сделаю долину Инда экспериментальной областью. — Император принялся медленно ходить по комнате. — К этому времени, я уверен, ты уже догадался о моих планах реформирования арийского общества. Мне надоела эта вечно пререкающаяся знать. Я намереваюсь ввести более действенную и более разумную — римскую — систему. Высокие посты будут даваться за таланты и достижения, а не по праву рождения, и новая аристократия сама будет устанавливать прочные связи с императорской династией.
Велисарий ничего не сказал. Он не догадывался ни о чем подобном. Ему это и не требовалось. Эйд со своим энциклопедическим знанием человеческой истории давно ознакомил римского полководца с серьезными изменениями, которые Хусрау Справедливый — как его называли бы в будущем — проведет в персидском обществе. Замена феодального порядка императорским, введение такой системы налогообложения, что в дальнейшем ее примут даже мусульманские завоеватели.
— Долина реки Инд — идеальное место, чтобы посадить этот росток, — задумчиво сказал Хусрау. — Моя армия будет практически полностью состоять из скромных дехганов из бедных восточных земель. Не богатых и надменных месопотамских аристократов. Они будут готовы, в обмен на земли и богатства, принять новые условия императорской службы.
Он сжал кулак.
— А когда они будут стоять за моей спиной и поддерживать меня, я смогу разобраться с любым капризным и вздорным шахрадаром из Месопотамии так грубо, как мне потребуется. — Он улыбнулся. — И — кто знает? Может, после моей смерти мой преемник сможет занять трон без необходимости начинать гражданскую войну.
Велисарий положил обе руки на стол и склонился над картой, изучая изображенную на ней местность.
— Отлично, — сказал он тихо. — Я так понимаю, что твоя кампания имеет хорошие шансы на успех. Очень хорошие шансы, поскольку единственное, чего не ожидает даже сверхчеловеческий разум Линка, — это двадцать тысяч тяжеловооруженной персидской конницы, бросающейся в долину реки Инд из пустыни Хач.
Он хохотнул и добавил:
— В конце концов, это благородное безумие. А уж чем нельзя обвинить это сумасшедшее чудовище, так это в склонности к нелогичному.
«Он никогда не поймет силу таких мифов, как сказание о Рустаме, — пришла мягкая мысль от Эйда. — Я бы тоже никогда не понял, если бы не провел столько лет в твоем разуме. И твоем сердце».
«Да, это так, — ответил Велисарий мысленно. — В конце концов, Линк и новые боги, которые послали его сюда, потерпят поражение в большой степени потому, что пытались изменить будущее человечества, так никогда и не поняв его природу».
Велисарий выпрямился.
— Но все еще остается проблема на море, — сказал он. — Дело в том, что твоя затея обречена на провал без тотальной мобилизации всего флота. Без этого и, конечно, — без атаки на Бароду.