Приложения (Властелин колец)
Шрифт:
— Что за лиходейство! — вскричал он зло. — Кто ему дозволил, проклятому Пескунсишке? Они же полезные Норгорду деревья — чтоб затенять дорогу от Мельницы до Приречья, — а он, проклятый лиходейщик, их рубит! Эх, очутиться бы сейчас в Хоббитании — он бы у меня на носу себе зарубил не хвататься ручищами за чего не просили!
Но, вглядевшись внимательней, Сэм обнаружил, что там, где стояла Старая Мельница, строится уродливый кирпичный дом, а рядом со стройкой вздымается к небу закопченная красно-кирпичная труба. Клубы дыма, быстро сгущаясь, черной завесой затягивали Зеркало.
— А в Норгорде-то худо, — пробормотал Сэм. — Господин Элронд, видно, знал, что делает, когда посылал Перегрина домой… Ну лиходейщики! —
— Ты же не можешь вернуться один, — спокойно напомнила Сэму Галадриэль. — Когда тебе очень захотелось уйти, ты решил, что не вправе покинуть Фродо. А Зеркало часто открывает события, для которых время еще не настало и, весьма вероятно, никогда не настанет — если тот, кому оно их открыло, не свернет с выбранной им однажды дороги, чтобы предотвратить возможное будущее. Магическое Зеркало — опасный советчик.
— А мне и не надо никаких советов. И волшебства не надо, — пробурчал Сэм. Потом замолчал и сел на траву. — Нет уж, наша дорога домой лежит, по всему видать, через Мордор, — после паузы глухо выговорил он. — Но ежели мы доберемся до Хоббитании, а там все окажется, как было в Зеркале, пусть лиходейщики пеняют на себя!
— А тебе не хочется заглянуть в Зеркало? — посмотрев на Фродо, спросила Галадриэль. — Ты сказал, что всюду ощущаешь здесь магию… но эльфийская магия тебя не прельщает?
— Я и сам не знаю, — ответил Фродо. И, немного помолчав, с надеждой добавил: — Ты думаешь, мне стоит в него заглянуть?
— Я не буду тебе ничего советовать, — сказала Галадриэль. — Решайся сам. Да и видения Зеркала не принимай за советы, ибо, случайно узнав о событиях, которые способны изменить нашу жизнь, мы рискуем отказаться от того, что задумали, и навеки предать свою собственную судьбу. Случайные знания очень опасны, хотя иногда и помогают в борьбе… По-моему, ты достаточно мудр и отважен, чтобы верно понять увиденное в Зеркале, но поступай как хочешь, — заключила Галадриэль.
— Я хочу посмотреть, — проговорил Фродо и, взобравшись на постамент, заглянул в Зеркало. Гладь воды сразу же просветлела — взгляду хоббита открылась равнина, освещенная лучами заходящего солнца. Вдали равнину замыкали горы; от гор, петляя меж пологими холмами, тянулась к Фродо полоска дороги, но потом она круто сворачивала налево и вскоре исчезала за чертой горизонта. По дороге ползла чуть заметная точечка — Фродо всмотрелся, — крохотная фигурка… Хоббита охватило радостное волнение: он был уверен, что это Гэндальф, но с белым жезлом и в белом плаще. Однако лица его Фродо не разглядел — он ушел по дороге налево, за горизонт, — и потом, вспоминая этого белого путника, Фродо не смог для себя решить, Гэндальфа он видел или Сарумана; а равнину стерло новое видение.
По маленькой комнате с квадратным столом, заваленным грудой исписанных листков, от окна к двери прохаживался Бильбо; в окно барабанили капли дождя, а старый хоббит был чем-то взволнован, внезапно он замер, но поверхность Зеркала подернулась рябью, и комнатка исчезла.
Когда Магическое Зеркало прояснилось, Фродо по внезапному озарению осознал, что перед ним, чередой разрозненных видений, мелькают вехи великой Истории, в которую и его вовлекла судьба.
Ему открылось штормовое Море — он сразу понял, что именно штормовое, хотя до этого Моря не видел, — вздыбленное сизыми громадами волн, тяжелые тучи закрывали солнце, но оно, прожигая их свинцовую пелену, освещало корабль, плывущий к востоку. Потом возник многолюдный город, рассеченный надвое могучей рекой, потом — горделивая горная
Но зеркальная чаша вдруг опять почернела — словно черная дыра в бесконечную пустоту, — и, всплыв из тьмы на поверхность Зеркала, к Фродо медленно приблизился ГЛАЗ. Обрамленный багровыми ресницами пламени, тускло светящийся мертвенной желтизной, был он, однако, напряженно-живым, а его зрачок — скважина в ничто — постоянно пульсировал, то сужаясь, то расширяясь. Фродо с ужасом смотрел на Глаз, не в силах вскрикнуть или пошевелиться.
Стеклянисто-глянцевое яблоко Глаза, иссеченное сетью кровавых прожилок, ворочалось в тесной глазнице Зеркала, и Фродо, скованный леденящим ужасом, понимал, что Глаз, обшаривая мир, силится разглядеть и Хранителя Кольца, но, пока у него есть воля к сопротивлению, пока он сам не захочет открыться, Глаз бессилен его обнаружить. Кольцо, ставшее неимоверно тяжелым, туго натягивало тонкую цепочку, и шея хоббита клонилась вниз, а вода в Зеркале кипела и клокотала.
— Осторожнее, мой друг. Не коснись воды, — мягко сказала Фродо Галадриэль, и он отпрянул от черного кипятка, и Глаз, постепенно тускнея, утонул, а в Зеркале отразились вечерние звезды. Фродо торопливо соскочил с постамента и, все еще дрожа, посмотрел на Владычицу.
— Мне знакомо твое последнее видение, — проговорила она. — Не надо пугаться. Но знай — не песни и лютни менестрелей и даже не стрелы эльфийских воинов ограждают Лориэн от Черного Властелина. Ибо, когда он думает об эльфах, мне открываются все его замыслы, и я могу их вовремя обезвредить, а ему в мои мысли проникнуть не удается.
Владычица посмотрела на восток и как бы отстранила что-то левой рукой, а правую медленно подняла к небу. Вечерняя Звезда, любимица эльфов, светила столь ярко, что фигура Владычицы отбрасывала на землю чуть заметную тень. В лощинке уже было по ночному темно, но внезапно ее словно молния озарила: на левой руке у Владычицы Лориэна ослепительно сверкнуло золотое кольцо с овальным переливчато-перламутровым самоцветом, и Фродо понял — или так показалось.
— Да, — спокойно подтвердила Галадриэль, хотя он ни слова не сказал вслух. — Одно из Трех сохраняется в Лориэне. Мне доверено Кольцо Нэнья. Враг об этом не знает — пока. И от твоей удачи — или неудачи — зависит судьба Благословенного Края. Ибо, если ты погибнешь в пути, Магия Средиземья падет перед лиходейством, а если сумеешь исполнить свой долг, мир подчинится всевластному Времени, а мы уйдем из Благословенного Края или станем, как и вы, смертными, добровольно сдавшись новому властелину, от которого не спасешь даже память о прошлом.
Галадриэль умолкла; молчал и Фродо; потом он посмотрел ей в глаза и спросил:
— А какую судьбу выбрала бы ты — если б тебе было дано выбирать?
— К сожалению, мне не дано выбирать, — печально ответила ему Владычица. — Мы будем вечно вспоминать Лориэн — даже за Морем, в Благословенной Земле, — и наша тоска никогда не смягчится. Однако ради победы над Сауроном эльфы готовы отказаться от родины — поэтому мы и приютили Хранителей: вы не в ответе за судьбу Лориэна… А если б я стала мечтать о несбыточном, то мне захотелось бы, чтоб Вражье Кольцо навеки сгинуло в Андуине Великом.