Приложения (Властелин колец)
Шрифт:
Первым, кто переплавил свою горечь в песню, оказался, как это ни странно, Фродо, хотя обычно песен не сочинял и даже в Раздоле, слушая эльфов, сам он почти никогда не пел, даром что помнил множество песен. А сейчас, прислушиваясь к лориэнским напевам, неожиданно для себя создал песню о Гэндальфе. Но, когда он попытался спеть ее Сэму, она распалась на неуклюжие куплеты — так рассыпаются сухие листья под порывами ветра. И все же он ее спел:
Бывало, смеркнется чуть-чуть, И слышен шум его шагов; Но на рассвете в дальний путь Он уходил без лишних слов. На запад— Ишь, а ведь вы скоро превзойдете Бильбо! — выслушав песню, восхитился Сэм.
— Куда мне, — возразил Фродо. — Но что мог, я сделал.
— Только, знаете, сударь, хорошо бы еще придумать, какой он был искусник насчет всяких фейерверков. Что-нибудь вроде такого вот куплета:
А небеса цвели при нем Ракетами, как дивный сад, Где искры что цветы горят И как дракон рокочет гром, —хотя он устраивал все еще чудесней.
— Ну, это уж ты сам опиши. Или, может, опишет когда-нибудь Бильбо. А я больше говорить сейчас про Гэндальфа не в силах. И не знаю, как расскажу об его участи Бильбо…
Фродо и Сэма одолевало беспокойство. Они решили прогуляться по лесу, но в тихих, ласково прохладных сумерках обоим казалось, что исполинские ясени шелестят им про скорое расставание с Лориэном.
— Что ты думаешь об эльфах, Сэм? — нарушил Фродо шелестящую тишину. — Я уже задавал тебе этот вопрос, но с тех пор мы ближе узнали эльфов. Так что ты думаешь про них теперь?
— Да ведь они, эльфы-то, здорово разные, — откликнулся Сэм, — даром что родичи. Эльф, он, конечно, одно слово — эльф, его и по голосу ни с кем не спутаешь… А присмотришься — непохожи они друг на друга. Вы вот возьмите хоть здешних, благословенных, — наш-то, Леголас, он ведь вовсе другой. Здешние привязаны к своей Благословении вроде как мы с вами к нашей Хоббитании. Они ли уж переделали, по себе свою землю, или она их к себе приспособила, этого я вам сказать не могу, а только их край как раз им под стать. Они ведь не хотят никаких перемен, а тут и захочешь, так ничего не изменишь. У них даже завтра никогда не бывает: просыпаешься утром — опять сегодня… если вы понимаете, про что я толкую. И магии ихней я ни разу не видел…
— Да тут ее ощущаешь на каждом шагу! — перебив Сэма, воскликнул Фродо.
— Ощущаешь-то ощущаешь, а видеть не видишь, — упрямо возразил хозяину Сэм. — Вот Гэндальф, тот был и правда маг — помните, какие он засвечивал огни? Все небо горело, и слепой бы увидел… Жаль, что Владыки нас больше не зовут. Потому что, я думаю, ихняя Владычица может показать настоящее волшебство… Хотелось бы мне на это поглядеть! Да и вы бы, наверно, с удовольствием посмотрели, раз уж бедняга Гэндальф погиб.
— Нет, — сказал Фродо. — Здесь и так хорошо. А Гэндальф нужен мне без всякой магии. Я ведь любил его не за то,
— Оно конечно, — согласился Сэм. — И вы не подумайте, что я их ругаю. Просто очень мне хочется увидеть настоящие чудеса — как в древних сказках. А так-то край даже лучше раздольского. Тут ведь живешь — вроде ты и дома, а вроде бы приехал в гости на праздник… если вы понимаете, про что я толкую. Меня бы отсюда и пирогом не выманить — да ведь никто за нас наше дело не сделает, а значит, пора собираться в дорогу. Потому что, как любил говорить мой старик, сидя сиднем дела не сделаешь. И сдается мне, что здешние эльфы в нашем походе никакие не помощники, даже и с ихней благословенной магией. Куда уж им против настоящего мага! Мы еще наплачемся в пути без Гэндальфа!
— Наверно, — со вздохом откликнулся Фродо. — И все же я думаю, что Владычица эльфов захочет дать нам прощальное напутствие.
Едва он сказал последние слова, навстречу им вышла Владычица Лориэна-высокая, стройная и прекрасная.
Она поманила хоббитов за собой и, обойдя с востока вершину холма, привела их на обнесенную оградой поляну. Замедлив шаги, хоббиты огляделись. По поляне струился неглубокий ручей, вытекающий из фонтана у жилища Владык, а вдоль ручья шла пологая лестница. Все трое спустились по лестнице в лощинку, и здесь, возле гладкой как зеркало заводи, хоббиты увидели серебряную чашу на низком постаменте из белого мрамора. Возле чаши стоял серебряный кувшин.
Владычица нагнулась, взяла кувшин и наполнила чашу водой из ручья. Потом легонько дохнула на воду, дождалась, когда рябь успокоится, и сказала:
— Перед вами Зеркало Владычицы Лориэна. Я привела вас к нему для того, чтобы вы, если у вас достанет решимости, заглянули за грань обыденно зримого.
В синеватом сумраке тесной лощинки высокая и стройная фигура Галадриэли излучала, как почудилось взволнованным хоббитам, холодное бледно-опаловое сияние.
— А зачем нам заглядывать за грань зримого и что мы увидим? — спросил ее Фродо.
— По моей воле Магическое Зеркало явит вам все, что вы пожелаете, — ответила хоббиту Владычица Лориэна. — Но гораздо интереснее, а главное-полезней предоставить Зеркалу полную свободу. Я не знаю, что именно покажет вам Зеркало — прошлое, определившее вашу нынешнюю жизнь, или какие-нибудь сегодняшние события, способные повлиять на вашу судьбу, или то, что, возможно, случится в будущем. Да и вы едва ли сумеете понять, какие события открываются перед вами — минувшие, нынешние или грядущие… — Владычица помолчала и спросила Фродо: — Так хочешь ли ты заглянуть в мое Зеркало?
Фродо не ответил на ее вопрос.
— А ты? — обратилась Владычица к Сэму. — Насколько я знаю, — добавила она, — у вас назвали бы это волшебством. Слово «волшебство» мне не очень понятно — тем более что вы именуете волшебством и уловки, которыми пользуется Враг. Ты хотел увидеть эльфийскую магию — или, по-твоему, настоящее волшебство, — так попробуй заглянуть в Магическое Зеркало.
— Я попробую, — неуверенно отозвался Сэм. И, обернувшись к Фродо, со вздохом сказал: — Хорошо бы глянуть на Торбу-на-Круче. Мы ж просто страх сколько не были дома! Да разве волшебство Норгорд-то покажет? Небось увижу я какие-нибудь звезды… или такое, что и понять невозможно.
— А все же попробуй, — сказала Галадриэль. — Только не касайся воды руками.
Сэм вскарабкался на подножие постамента и опасливо заглянул в серебряную чашу. Темная вода отражала лишь звезды.
— Ясное дело, — проговорил он ворчливо, — звездочки небесные… — И внезапно умолк. Вместо черного неба с яркими звездами в чаще сияло весело солнце и на ветру подрагивали ветви деревьев. Однако понять, что ему привиделось, хоббит не успел, ибо свет померк, и в неясной мгле он заметил Фродо — тот лежал возле темной каменной стены, и лицо у него было мертвенно-бледное. Потом видение опять изменилось, и Сэм увидел самого себя. Он брел нескончаемыми темными коридорами, долго взбирался по спиральной лестнице, стараясь кого-то разыскать — но кого?.. Точно в причудливо обрывчатом сне, перед ним уже снова сияло солнце и мелко подрагивали ветви деревьев — не от ветра, как ему показалось вначале, а под ударами топора. Сэм всполошился.