Приложения (Властелин колец)

Толкин Джон Рональд Руэл

— На Заверть? — недоверчиво спросил Сэм. — На какую еще Заверть?

— Гора такая, к северу от Тракта, на полпути к Раздолу. Оттуда все видно — вот и оглядимся. Если Гэндальф пойдет за нами следом, он явится туда же. А после Заверти — еще труднее, еще опасней.

— Ты когда видел Гэндальфа последний раз? — спросил Фродо. — Ты знаешь, где он, что с ним?

— Нет, не знаю, — сумрачно ответил Бродяжник. — Весною мы вместе пришли с запада. Много лет берег я пределы Хоббитании, пока он был занят другим! Границы ваши он без охраны почти никогда не оставлял. Последний раз я видел его в начале мая, он сказал, что ваше

дело разъяснилось и что вы пойдете к Раздолу в конце сентября. Я думал, что он с вами, и отправился по своим делам, а напрасно: наверняка пригодился бы. С тех пор как мы знакомы, я тревожусь впервые. Мало ли почему нет его самого — но вести какие-то он непременно должен был прислать! А вестей не было; наконец до меня дошли слухи, что Гэндальф пропал, а по Хоббитании рыщут Черные Всадники. Это рассказали мне эльфы Гаральда; от них же узнал я, что вы на пути в Забрендию, и решил покараулить у Западного Тракта.

— Так ты думаешь, это Черные Всадники задержали Гэндальфа? — спросил Фродо.

— Если не они, то разве что сам Враг; больше задержать его никому не под силу, — сказал Бродяжник. — Но не отчаивайся, выше голову! Вы у себя в Хоббитании толком не знаете, кто такой Гэндальф, вам ведомы лишь его шутки да веселые затеи. Правда, на этот раз задача у него еще опаснее, чем обычно.

— Ох, простите, — вдруг зевнул Пин, — но устал я до смерти. Тревоги и заботы — это пусть уж завтра, а нынче я лягу, а то как бы сидя не уснуть. Где же несчастный лопух Мерри? Если придется напоследок разыскивать его в потемках — я ему потом голову оторву.

При этих его словах грохнула входная дверь, по коридору прокатился быстрый стук шагов, и в комнату ворвался Мерри, а за ним — растерянный Ноб. Мерри с трудом перевел дыхание и выпалил:

— Я видел их, Фродо! Видел! Они здесь — Черные Всадники!

— Черные Всадники! — Фродо вскочил. — Где?

— Да здесь же, здесь, в самой деревне. Я часок посидел у огня — вы не приходили — и пошел гулять. Стоял у фонаря, глядел на звезды. И вдруг меня дрожью проняло: подкралась какая-то мерзкая жуть, черное пятно продырявило темноту в стороне от фонарей. Появилось — и скользнуло куда-то в густую темень. Лошади не было.

— Куда скользнуло? — настороженно и резко спросил Бродяжник.

Мерри вздрогнул, приметив чужака.

— Говори! — сказал Фродо. — Это друг Гэндальфа. Потом объясню.

— Вроде бы к Тракту, — продолжал Мерри. — Я как раз и решил проследить, только не знал, за кем или за чем, свернул в проулок и дошел до последнего придорожного дома.

— Да ты храбрец, — заметил Бродяжник, не без удивления поглядев на Мерри. — Однако это было очень безрассудно.

— Ни особой храбрости, ни безрассудства от меня не потребовалось, — возразил Мерри. — Я шел будто не по своей воле: тянуло, и все тут. Куда — не знаю, но вдруг я как бы опомнился — и услышал почти рядом два голоса. Один шепелявил с каким-то присвистом, а в ответ ему раздавалось невнятное бормотанье. Я ничего не разобрал: ближе подойти не смел, а убежать — ноги не слушались. Стою, дрожу, насилу-то повернулся к ним спиной и хотел было припуститься опрометью, как вдруг сзади надвинулась жуть, и я… упал, наверно.

— Я его нашел, сударь, — пояснил Ноб. — Господин Наркисс выслал меня поискать с фонарем — ну, я сначала к Западным Воротам, потом к Южным, смотрю — возле самого дома Бита Осинника, у забора, что-то

неладно: вроде двое склонились над третьим, хотят его уволочь. Я: «Караул!» — и туда, подбегаю-никого, только вот господин Брендизайк лежит, будто уснул прямо на дороге. Я уж его тряс-тряс, насилу-то он оклемался и бормочет дурным шепотом: «Я, — говорит, — ровно утонул и на дне лежу», а сам подвигается. Я туда-сюда: что делать? А он вдруг как вскочит — и стрелой в «Пони», знай поспевай за ним.

— Наверно, все так и было, — сказал Мерри, — я, правда, не помню, что я там нес, хотя сон был страшнее смерти; впрочем, сна тоже не помню, и на том спасибо. Точно меня куда-то затянули.

— Едва не затянули, — уточнил Бродяжник. — В замогильный мрак. Должно быть, Всадники оставили где-то своих коней и пробрались в Пригорье Южными Воротами. От Осинника они знают все последние новости, косоглазый южанин тоже наверняка шпион. Веселая у нас будет ночка.

— А что? — спросил Мерри. — Нападут на трактир?

— Это вряд ли, — сказал Бродяжник. — Не все еще подоспели; да и не так они действуют. Им нужна глушь и темень, а большой дом, суматоха, огни, куча народу — нет, это им незачем: путь-то у нас еще долгий, время есть. Сами не нападут, но подручных у них здесь хватит — одни помогут охотно, другие от страха. Тот же Осинник, пяток южан, да и привратник Горри. Всадники в понедельник с ним поговорили на моих глазах, когда отъехали, он был белый как стена, и колени тряслись.

— Стало быть, кругом враги, — сказал Фродо. — Что делать?

— Спать здесь, по спальням не расходиться! Они уж наверняка проведали, где ваши спальни — круглые окна на север, почти вровень с землею. Останемся здесь, окна закроем ставнями, дверь запрем на все засовы. Сейчас мы с Нобом сходим принесем ваши пожитки.

Он отлучился, и Фродо наспех рассказал Мерри обо всем, что произошло за вечер. Когда Бродяжник и Ноб вернулись, Мерри размышлял над письмом Гэндальфа.

— Значит, так, господа гости, — сказал Ноб, — я там взворошил ваши постели и положил в каждую по диванному валику, с вашего позволения. Еще бурое такое шерстяное покрывало подвернул — очень вышло похоже на вашу голову, господин Тор… простите, сударь, Накручинс, — прибавил он с ухмылкой.

— В темноте поначалу не отличат! — рассмеялся Пин. — Ну а когда разберутся?

— Там видно будет, — сказал Бродяжник. — Может, до утра как-нибудь продержимся.

Они составили заплечные мешки на полу, придвинули кресло к запертой двери и затворили окно. Затворял Фродо — и глянул мельком на ясные звезды. За темными склонами Пригорья ярко сиял Серп: так хоббиты называют Большую Медведицу. Он вздохнул, закрыл тяжелые внутренние ставни и задернул занавеси. Бродяжник разжег в камине большое пламя и задул свечи.

Хоббиты улеглись на полу, ногами к огню, а Бродяжник уселся в кресле у дверей. Почти не разговаривали: один Мерри приставал с расспросами.

— «Корова вдруг взвилась!» — хихикнул он, заворачиваясь в одеяло. — Ну, Фродо, ты уж если что выкинешь, так держись! Эх, меня там не было! Ничего, зато местные будут лет сто поминать твою шутку.

— Это будь уверен, — сказал Бродяжник.

Затем все примолкли, и хоббиты уснули один за другим.

Глава XI

КЛИНОК В НОЧИ