Приманка для Коршунова
Шрифт:
Кивнул.
— Хорошо. Могу сказать, что ты плохо себя чувствуешь.
— Ничего не нужно говорить, — качнул головой. — Если будет Голован, я просто боюсь не сдержаться.
— Ты не боишься, что она пожалуется, что ты её чуть не задушил?
— Я легонько сжал, — фыркнул я. — Пусть жалуется. Мне плевать.
— Нельзя так, Саш, — Маша укоризненно посмотрела на меня.
— Нельзя такое спускать с рук таким идиоткам, — поднялся с кровати и направился в ванную комнату. — Отец ушёл?
— Не знаю. Машины во дворе нет, —
— Осталось полгода подождать. Мы съедем, — обещаю я.
Маша кивает, нервно теребя пальцами кончик косы.
— Тебя до школы подбросить? — предложил ей.
— Нет. Я на автобусе, — Маша закинула на плечо небольшой рюкзак. — Потом хочу на кладбище, — голос сестры сорвался.
— Хорошо, — приобнял Машу и коснулся губами лба. — Будь осторожна. Если что, звони.
— Обожаю тебя, — прижалась щекой к моей груди.
— И я тебя.
— Кстати, — отстраняется, вскидывает голову и лукаво улыбается, — ты снова во сне говорил её имя. Ладно! — вскидывает руки. — Я молчу. Я побежала.
Я хмыкаю и смотрю, как Маша покидает комнату. Переодеваюсь и направляюсь в больницу к девчонке. К своей Колючке.
Глава 20
Лёва
— Привет, Дашка, — захожу в палату и тут же извещаю о своём появлении подругу, чтобы не напугать случайно.
— Привет, — вяло отвечает девушка. Ставлю на тумбочку банку с варениками, которые передала моя мама, и пододвигаю стул ближе к кровати.
Всматриваюсь в бледное лицо подруги. Глаза Дашки открыты, но смотрят мимо. Сквозь меня. Чёрт. Это жутко. От этого в дрожь бросает. Снова накатывает вина за то, что я не успел её поймать. За то, что вообще позволил толкнуть.
— Врач уже к тебе заходил? — перехватываю её руку, которой она шарит в воздухе и сжимаю.
— Да. Снова сделал кучу уколов и заставил выпить лекарства. Горькие, — морщится, явно вспоминая неприятный вкус. — Сказал не вставать несколько дней, — хмурится и поджимает губы. Знаю, что Дашка всегда ненавидела сидеть на одном месте. А тут лежать целыми днями. Даже посмотреть ничего не может. Только музыку можно слушать. Или аудиокнигу.
— Голова сегодня не болит? — интересуюсь осторожно.
— Немного болит. Особенно виски. Не так, кончено, как вчера, но ощутимо. Расскажешь, что произошло? Я ничего не помню, — между бровями залегает складка.
— Тебя толкнула Голован, и ты упала со сцены. Ударилась сначала затылком, потом виском.
— Голован? — ещё сильнее хмурится. — С чего это? Что я ей сделала? Она на меня вообще ведь внимания не обращает.
— Эм… — чешу затылок. — Я не знаю, честно говоря, что произошло. Кстати, ты уже говорила с бабушкой? — перевожу тему.
— Да, она с утра звонила, — вздыхает Даша. — Волнуется очень. Сказала, что Дёма сейчас разбирается «с дебоширкой, что обидела её кровиночку», — голос девушки заметно теплеет. — Ты зайди к ней сегодня, пожалуйста, — Даша сжимает мою ладонь. — Она сейчас снова накрутит себя. Надумает, что смотрит за мной плохо. Что воспитатель из неё ужасный. Не хочу, чтобы снова её в больницу забрали, — вздыхает.
— Конечно, зайду. Знаю, что она вчера была у тебя, но ты спала крепко. Будить не стала. Я с утра уже заглядывал, проверял, как она. Баб Люба показалась мне спокойной. Тесто замешивала, песни напевала.
— Видимо, бабуля уже привыкла, что раз в год я в больнице оказываюсь, — хмыкает Даша.
— Вечером зайду ещё к ней. Куплю её любимое птичье молоко. Думаю, что утром и вчера пронесло, а вечером всё же огребу.
— За что это?
— За ложь, — усмехаюсь. — Я вчера за документами пришёл, когда тебя уже увезли на скорой. Соврал, что ты на репетиции.
— Сильно испугался вчера?
— Чуть не сдох от страха, — честно признаюсь. — Меня в скорую даже не пустили. Татьяна Павловна поехала с тобой.
— А я понять не могла, почему она здесь.
— Пришлось ехать, по-видимому, — мрачно усмехаюсь. — Орала о том, что проблемы теперь будут с полицией, — я снова кулаки с силой сжимаю. — Какая она всё же мразь.
— Лёва, — одёргивает меня Даша.
— А ты не согласна? Как думаешь, как бы она себя вела, если бы это ты толкнула Голован со сцены? — задаю вопрос, на который тут же сам и отвечаю: — Она бы добилась того, чтобы тебя из школы исключили. Она бы такой ор подняла.
— Лёва, ты преувеличиваешь, — Даша закрывает глаза. — А кто с тобой вчера приходил? Я слышала чей-то голос, но не поняла, кто это был.
— Маша Синичкина, — чувствую, как в груди разливается тепло. Мой маленький ангел. Моя хрупкая маленькая девочка. Пугливая и стеснительная, но отважная. Собралась и поддержала в момент, когда я распустился.
— Хм… — Дашка глубоко задумалась. — Я не помню её. Чёрт. Я помню только конец мая, а всё лето просто стёрлось из памяти. Кто она, Лёва? Я её знаю?
— Новенькая наша, — я улыбаюсь. — Ты за неё заступилась перед Голован. Разбила её телефон.
— Я? — Дашка широко распахивает глаза. — Ты ничего не путаешь? Я разбила телефон Голован? Это шутка такая?
— Дашка, к чему мне шутить? — открываю банку с варениками и достаю из рюкзака вилку. — Вареники будешь? Мама передала.
— Буду, но чуть позже. Расскажи, пожалуйста. Что конкретно произошло? — хмурится недовольно. Поджимает губы. Знаю, что Дашка сейчас крайне раздражена.
— Я не знаю, Даш. Я этого всего не видел. Ты мне потом сама рассказывала. Видимо, Голован решила докапываться до тебя. Она и так тебя недолюбливала.
— Ладно, а когда это произошло?
— Позавчера. Даша, я знаю только, что Маша упала, наступила на юбку, когда поднималась, юбка оторвалась, — подруга ахает и хмурится.