Приматы с планеты Земля
Шрифт:
Всё это и многое другое есть лишь выдача желаемого за действительное. Оттого, что мы так считаем, ни истинным, ни настоящим, ни правильным, ни чем-то ещё в том же духе это не становится. Если нас и создавали с какой-то целью и всё неизбежно и неотвратимо вело именно к нам, то, я боюсь, наши творцы даже не слегка, а тотально разочарованы в конечном результате, и тогда история с потопом уже не кажется столь жестокой, но напрашивается на повторение. Нет, ну, правда, всё это ради – просто навскидку – фото в Instagram, военных парадов, дурацких привычек, Coca-cola и тому подобного?
В таких случаях обычно говорят о том, что смысл от нас скрыт, но он всё-таки
Человек отличается тем, что хочет быть сопричастным чему-то более значимому, чем, как правило, он или она являются. Трибун на всех не хватает, а слава ласкова далеко не ко всем, но если поверить в то, что так и было задумано и на самом деле мы есть лишь часть чего-то грандиозного и внушительного, то становится легче, и даже собственное ничтожество переживается уже не так болезненно. Но всё это зиждется на одном огромном и фундаментально ложном предположении о том, что за всем обязательно что-то стоит. Что всё для чего-то нужно. Что непременно должна быть причина. Что всё имеет смысл. Однако это просто замыкает круг и не даёт ни единого ответа.
Спросите себя, зачем, скажем, перед каким-нибудь подъездом каждую весну образуется вечная лужа размером с небольшое озеро – я думаю очень знакомая ситуация для многих городов в России. Чтобы мы закаляли свой характер и не расслаблялись? Ради того, чтобы мы всё-таки смотрели на небо, пусть и в отражении? Для того, чтобы детям было где пускать кораблики? Неужели в это кто-то всерьёз верит? Какой в ней смысл?
Мы часто забываем о том, что живём в культурной среде, которая во многом покоится не столько на адекватных взглядах на действительность, сколько на конвенциях, которые обычно – и чаще да, чем нет – есть всего лишь условность, принимаемая нами за чистую монету. Если их вырвать из контекста, они мгновенно становятся в лучшем случае бессодержательными, а в худшем – нонсенсом и даже глупостью. Например, стрелки на брюках образовывались просто потому, что их долго везли через океан плотно упакованными, но сегодня люди на полном серьёзе нарочно выглаживают их утюгом для того, чтобы повторить случайный вообще-то эффект, и при этом ещё свято верят в то, что так и должно быть, ведь так положено – ну, да, так оно есть, когда-то их именно клали. И ровно то же самое касается и представлений о каком-то тайном плане. Впрочем, есть ещё одна разновидность подобных воззрений.
В силу того, что мы крайне ограничены собственным опытом и своей историей, мы нередко переносим свои знания на то, что пытаемся объяснить, проводя зачастую абсолютно неуместные аналогии и сравнения, но при этом наивно полагая, что вправе так поступать. Так, например, в век пара людям повсюду мерещились клапаны, телеграф породил взгляды о вездесущих проводах и их соединениях, сегодня же мы во всём видим компьютеры – «железо» или программное обеспечение, или и то, и другое. В итоге, как правило, выясняется, что мы были неправы и всё обстоит несколько – если не значительно – сложнее наших примитивных описательных схем, но это не мешает нам выдумывать всякий раз новые, когда этого делать не надо. В случае со смыслом рассказывается следующая небылица, которая, надо отметить, довольна стара и просто слегка переделана в угоду текущему моменту.
Вы наверняка слышали мнение – если не байки – о том, что древним египтянам их пирамиды помогли возвести инопланетяне. Мол, прилетели они, дали технологии, а потом отправились восвояси. Непонятно, какая им в том была выгода или польза – объяснения вроде нашего их почитания не в счёт, потому что на хлеб его не намажешь, да к тому же зачем нужны высокоразвитой цивилизации какие-то низшие существа, ну, а с местами силы всё вообще крайне печально – но оставим это в стороне. Сегодняшняя версия той же истории гласит, что Земля в принципе представляет собой своеобразный полигон или чашку Петри, в которой проводится эксперимент.
Надо отметить, что такая интерпретация звучит не столь абсурдно, как помощь инопланетян, но она, всё равно, упускает из виду следующее. Даже если так оно и обстоит, и жизнь была занесена сюда извне – ведь есть же ещё теория панспермии – кем-то ради проведения опыта, то это ничего не меняет в осмысленности происходящего. По крайней мере для нас. Какая нам, в конце концов, разница, были ли первые организмы специально поселены здесь или же возникли спонтанно? Это ничего не перестраивает и не переделывает. Кроме того, подобный взгляд замалчивает тот факт, что, как правило, эксперименты проводятся для того, чтобы посмотреть, что получится, т.е. самому учёному или тому, кто их затевает, неизвестно, что именно случится, что, собственно, и подвигает его или кого-то ещё на это мероприятие.
Из этого с неизбежностью следует то, что мы интересны ему ровно настолько же, насколько и все остальные, и ничего выдающегося собой не представляем. Можно, конечно, изменить историю и постулировать то, что время от времени экспериментатор вмешивается в естественные процессы, посылая, скажем метеорит, увеличивая радиацию, вводя какие-то новые виды, созданные где-то в другом месте, и тогда нарратив становится интереснее и осмысленнее. И это само по себе крайне проблематично, если в принципе реально опровергнуть.
Есть, например, такой взгляд, согласно которому вся Вселенная возникла пять минут назад, и в нём тоже практически невозможно найти изъяны. Потому что и наши воспоминания, и нефть, и геологические разломы, и даже кости динозавров были созданы в один присест, а мы наивно думаем, что здесь разворачивались какие-то события, которые оставляли после себя следы, хотя на самом деле ничего такого не было. Между прочим, мы вообще способны говорить о том, что таких миров бесконечное множество и живут они мгновения или часы, постоянно появляясь и умирая, но нам, разумеется, это неизвестно.
В действительности такие воззрения просто возвращают Бога, но только в качестве фигуры в халате. Ни доказать, ни опровергнуть их нельзя. Впрочем, есть у них и слабости, которые, однако, в рамках подобных теорий таковыми не является. Во-первых, учитывая сложность и количество затрат всех видов, непонятно, зачем всё это было затевать. Если некое существо обладает столь колоссальными возможностями, ему гораздо проще прокрутить весь сценарий в своём разуме – кто-то обязательно скажет, что так оно и обстоит, а мы лишь представляем собой мыслительный эксперимент. Ясно, что мы не в курсе его намерений, а также того, что он считает удобным, нужным, правильным – если в принципе руководствуется или имеет такие категории – а потому не нам судить, как ему надо или хочется поступать, но всё-таки несколько странно видеть столь грандиозные усилия с сомнительными, прямо сказать, результатами.