Прими день грядущий

Виггз Сьюзен

Кумз выдохнул с яростным шипением:

– Дай мне на сборы один час, и мы вместе отправимся на север, в страну индейцев.

Кентукки все еще оставался краем величественных лесов и быстрых голубых рек, затененных высокими, изрытыми пещерами и суровыми скалами.

Наконец показались первые признаки поселения. Миновав зажатую лесом, холмами и оврагами лощину, они оказались в сердце территории шони.

Индейская деревня представляла собой скопление деревянных хижин. В пыли, под

акациями, возились дети и собаки, женщины ткали и готовили, мужчины сидели группами, переговариваясь между собой.

– Что ты собираешься делать? – прошептал Кумз; они спешились и теперь вели коней за собой на поводу.

– Я шесть месяцев искал свою дочь, – мрачно ответил Рурк. – Я должен пойти туда и забрать мою девочку.

– Так просто?

Рурк пожал плечами:

– Я привез достаточно виски, чтобы свалить буйвола, и кучу безделушек.

В деревню они вошли не таясь, в середине залитого солнцем, жаркого июньского дня. Судя по всему, индейцы ждали их, скорее всего, обнаружив на своей территории еще несколько дней назад. Краснокожие знали как свои пять пальцев каждый ручеек, каждый клочок земли, ничто не ускользало от их острого взгляда.

Остановившись в центре деревни, Рурк поднял руку и заговорил на языке шони, который помнил еще с войны.

– Черный Медведь, – произнес он. – Здесь этот воин?

Вперед выступил пожилой вождь в головном уборе из перьев.

– Кто ты?

– Я – Рурк Эдер. Я ищу воина по имени Черный Медведь.

– Рурк Эдер, – повторил вождь так громко, чтобы все могли слышать, и неожиданно перешел на английский: – Ты убил его отца и брата. Ты опозорил Черного Медведя.

– У него счеты со мной, а не с моей дочерью и женщиной, которых он похитил.

Вождь на минуту задумался:

– Ты смелый, раз рискнул прийти сюда.

– Я хочу сам разобраться с Черным Медведем. Где он?

Вождь показал на запад:

– Теперь, когда белый человек везде ставит свои вехи, словно стараясь завладеть куском неба, изобилия земли не хватает на всех, и наши люди разлетаются по свету, как семена по ветру.

Рурк посмотрел туда, куда показал старик.

– Моя дочь зовет меня.

Хэнс провел рукой по зеленому сукну игорного стола, подгребая к себе кучу меди и серебра.

– На этом я заканчиваю, – с развязной улыбкой заявил он, опуская деньги в карман. – Это лучшая игра, которую я когда-либо сделал, джентльмены, – Хэнс взглянул на партнеров и поправил галстук. – А теперь мне пора.

– Так скоро? – надула губки Мэйбл, официантка; опершись обеими руками на стол, она искусно демонстрировала Хэнсу свои прелести.

Хэнс небрежно сунул ей монетку и поднялся.

– Извини, милашка, но Законодательное собрание завтра утром начинает работу. Мистер Рэтфорд обязательно потребует меня к себе.

– В собрание или еще куда-нибудь? – фыркнул Артис Джадд.

Он был вне себя от ярости, поскольку Хэнс только что выиграл у него последние деньги. За этим изворотливым молодым человеком давно укрепилась слава шулера: с тех самых пор, как четыре года назад он появился в Ричмонде. Однако Хэнс был слишком ловок, чтобы попасться с поличным.

– Что, черт возьми, это значит? – поднял он голову.

– Абсолютно ничего, мой друг, – с фальшивой улыбкой заверил Джадд. – А впрочем… – он помедлил, внимательно рассматривая свои ногти. – Поговаривают, что старый черт очень близок со своим хорошеньким мальчиком.

Среди слушателей, собравшихся вокруг игорного стола, прошел нервный смешок. Впервые кто-то осмелился сказать вслух то, о чем до этого все только шептались.

Хэнс беззаботно рассмеялся, но в ту же секунду его кулак, как молния, с громким хрустом врезался в лицо Джадда.

– Подонок! – прохрипел Джадд, хватаясь за челюсть.

Взяв себя в руки, Хэнс, как ни в чем не бывало, надел перчатки, потом, взглянув на Джадда, снова стянул одну из них и швырнул ее под ноги обидчику:

– Завтра на рассвете, в Шабз-Грин, на берегу Джеймс, со стороны Честерфилда.

Даже на заре над прекрасной травой Шабз-Грин дрожала августовская жара. Хорас Рэтфорд сидел в черном закрытом рессорном экипаже и рассеянно тер рукой лоб.

– Не делай этого, Хэнс.

– Я должен, Хорас. Я сам вызвал его.

Хорас сухо рассмеялся:

– Это происходит почти каждые день – мы все такие обидчивые! Поверь, если ты откажешься стреляться, никто косо не посмотрит на тебя. Хочешь, я сделаю так, что Артиса Джадда вымажут дегтем, обваляют в перьях и выгонят из города?

Хэнс раздраженно схватился за ручку кареты:

– Хватит, Хорас. Я устал от того, что ты постоянно улаживаешь мои дела, заглаживаешь мои промахи. Пора мне и самому что-то сделать.

С этими словами Хэнс вышел на поляну, вдыхая полной грудью летний воздух. Где-то в зарослях пел пересмешник; легкий ветерок шелестел кронами деревьев. Странно, но мысль о том, что именно сегодня Артис Джадд может всадить в него свою пулю, не казалась Хэнсу противоестественной: когда дело заходит о смерти, один день ничем не отличается от другого.

Артис Джадд приехал верхом, в компании троих друзей. Они весело рассмеялись, увидев Хэнса.

– Ну, что скажешь, щенок? – подначил Джадд. – Еще не поздно попросить пощады.

Хэнс бросил на него яростный взгляд, но промолчал.

Секунданты, как положено, отошли к краям поляны. Затем начали расходиться противники.

Сначала Хэнс решил унизить достоинство Джадда и выстрелить в воздух. Но Джадд, как всегда, схитрил, и успел прицелиться раньше, чем это сделал Хэнс. Пуля обожгла его левую руку, чуть ниже плеча.