Прими день грядущий

Виггз Сьюзен

Люк ненавидел танцы, но еще больше он ненавидел женщин, подобных Лайле, находя их лепет раздражающим, смех – натянутым, манеры – искусственными. Не видя от них никакого толку, Люк держался отстраненно-вежливо. К сожалению, именно эта сдержанность и привлекала к нему женщин, как мотыльков к огню.

Люк вел себя раскованно только с Ханной Редвайн, которая никогда не появлялась на светских раутах. Они познакомились два года назад, когда Люк помог потушить пожар на ферме этой вдовы. С тех пор, скорее по-соседски, чем по зову сердца, он стал ее любовником.

Ханна

была на десять лет старше Люка, совершенно одинока в этом мире и очень легко относилась ко всем проблемам. Она впустила его в свою жизнь так просто, словно речь шла о какой-то дружеской услуге. Временный, но желанный – это вполне устраивало практичную натуру Люка. В этой связи не было разочарований, потому что отсутствовали обязательства.

Неожиданно перед мысленным взором Люка всплыл совершенно другой образ: голубые глаза, столь неожиданные на лице цвета меди, гордый, решительный подбородок…

Отец прервал его размышления. С мрачным видом он взял сына за руку и повел на веранду, при этом виновато улыбнувшись Лайле Джессуп.

– Хэнс попал в переделку, – коротко объяснил Рурк.

Люк нахмурился:

– Я думал, он уже уехал несколько часов назад.

– Хэнс сломал нос Фарли Кэддику, и отец Фарли клянется, что заявит об этом шерифу.

Люк не винил за это Кэддиков. Хотя он и подозревал, что Хэнса спровоцировали на драку, но братец, судя по всему, опять совершенно не подумал о последствиях. Первым желанием Люка было позволить Кэддикам наказать Хэнса, отправив его на пару дней в тюрьму, чтобы он там немного поостыл. Но Люк прекрасно понимал, что Рурк не захочет и слышать об этом. Родители всегда лезли из кожи вон, стараясь загладить промахи Хэнса. Хотя ни Рурк, ни Женевьева никогда не говорили об этом, было ясно, что они очень боятся потерять старшего сына.

– Возможно, Хэнс уже уехал из города, – предположил Люк.

– Мы должны удостовериться в этом, – настаивал Рурк. – Кэддик очень дружен с судьей Ормсби, и дело может принять плохой оборот.

Заметив, что сын колеблется, Рурк тронул его за рукав:

– Люк, он ведь твой брат.

Люк тихо вздохнул. С самого детства ему постоянно приходилось выручать Хэнса из всяких передряг, иногда даже поступаясь своей совестью: то он скрывал от священника, что именно брат засовывал бомбочки в школьную печку, то что-то врал девушке Хэнса, когда тот гулял с другой подружкой. Сердито сжав губы, Люк подумал о том, что он похож на борону на изъезженном колесами поле: ему всегда приходится все заглаживать.

Впрочем, кому же было этим заниматься, как не Люку? Израэль вел слишком праведный образ жизни и считал, что Хэнс должен повернуться лицом к своим неприятностям. Сара еще слишком мала и глупа, чтобы вообще чем-то помочь. Только Люк, пусть и неохотно, неизменно выручал брата.

– Хорошо, я иду, – наконец согласился Люк, направляясь вслед за отцом.

С каждым разом, выходя из очередной таверны или игорного дома, Люк становился все мрачнее. Да, бармен помнил Хэнса: тот ушел от него не так давно, пошатываясь и отчаянно ругаясь.

Наконец, в «Пшеничном снопе» Люку повезло: один из игроков посоветовал ему заглянуть к мисс Нелли.

– Правда, парень уже никуда не годился, но я слышал, как он что-то бормотал насчет этого заведения.

Люк не спешил следовать этому совету: Хэнс вряд ли станет платить за то, что может бесплатно получить в любом количестве. Но он уже перебрал все варианты, поэтому бесконечно усталый и злой направился по Уотер-стрит к белому двухэтажному дому, сквозь ситцевые занавески которого пробивался свет, и откуда раздавались звуки пианино, взрывы смеха, громкие голоса.

Неодобрительно покачав головой, Люк распахнул калитку. Его никогда не интересовали расфуфыренные и умудренные опытом девушки мисс Нел, и ему очень не нравилось, что здесь работает Мария Паркер.

Люк уже поднимался на крыльцо, когда услышал душераздирающий крик, и, не раздумывая, бросился на помощь. На заднем дворе в мутном свете луны он различил две фигуры. С расстояния нескольких ярдов казалось, что они обнимаются: мужчина, ухватив женщину за волосы, запрокинул ее голову и пытался поцеловать свою подругу.

Люк направился прочь, не слишком удивленный тем, что клиент Нел так грубо обращается с женщиной. Это совершенно его не касается, если Нел…

Снова раздался приглушенный, отчаянный вопль и звук разрываемой ткани. Но и после этого Люк не двинулся в их сторону.

Потом женщина зарыдала, а мужчина, пьяно комкая слова, начал грязно ругаться:

– Индейская сука! Когда ты дерешься, ты нравишься мне еще больше!

Сердце Люка словно сжала ледяная рука. Все еще отказываясь верить, он бросился через двор и, схватив Хэнса – а это оказался именно брат, – швырнул на землю. Взглянув на Марию, Люк увидел ее широко раскрытые испуганные глаза, искусанные распухшие губы, обнаженное тело. Девушка судорожно схватилась за корсаж платья, пытаясь прикрыть свою наготу.

Вне себя от гнева, Люк прыгнул на Хэнса, схватил его за ворот рубашки и срывающимся от ярости голосом приказал:

– Убирайся к черту, подонок!

Хэнс поднялся с земли и теперь, улыбаясь и слегка покачиваясь, стоял перед Люком.

– В чем дело, братишка? – промурлыкал он.

– Что, черт возьми, ты здесь делаешь?

Хэнс пожал плечами:

– Просто немножко веселюсь с маленькой скво. Почему бы тебе не оставить нас в покое и не отправиться домой? Она только начала получать удовольствие…

Люк задумчиво посмотрел на Марию: может быть, он ошибся? Ведь Хэнс дьявольски красив. Возможно, она ничем не отличается от других женщин, возможно…

Нет, Мария была не похожа на других: по-прежнему сжимая на груди платье, она смотрела на Хэнса с отвращением и ужасом.

Люк решительно встал между девушкой и нагло улыбающимся Хэнсом.

– Ну-ну, братишка, ты ведь не собираешься защищать эту индейскую дрянь. Не может быть, чтобы она не занималась этим раньше. Я слышал, кранокожие любят это…