Примирение
Шрифт:
– Откуда, черт возьми, у тебя берутся такие дурацкие мысли? – крикнул, вскакивая с кровати, Квецинский.
– Потому что я вижу границы цивилизации там, где ты их не замечаешь, – возбужденно возразил Леськевич. – Взгляни хотя бы на такую мелочь, как стол или стул… Неужели ты думаешь, что через пятьсот лет вместо столов и стульев появится нечто лучшее?.. Может быть, ты полагаешь, что эта булка станет иной?.. А может быть, ты воображаешь, что люди начнут строить дома другого типа и вместо сегодняшних продырявленных коробок будут возводить здания, подобные кристаллам или фантастическим утесам?..
– И это говорит естественник!.. – воскликнул, покраснев, Квецинский.
– Именно естественник, который знает, что ученые больше не откроют ста тысяч новых видов растений и животных, не найдут десятков новых элементов или нескольких новых сил, таких как тяжесть, теплота, электричество… Мы уже подходим к пределу… – заключил он нараспев и словно невзначай прощупывая свой желудок.
– Может быть, вы и подходите, но не мы, – прервал его Квецинский. – Погляди только сколько миллионов людей добилось за сто лет личной свободы, благосостояния и просвещения… Погляди, как сегодня обращаются с пленными, ранеными, и даже с преступниками… Подумай, до чего может дойти международное право… Подсчитай, сколько людей, вышедших из самых низов, занимает высокие должности…
– Спроси у Громадзкого, кто был здоровее: его отец, учившийся в начальной школе, или сам он – студент университета, и ты увидишь, что такое наш прогресс… – иронически заметил Леськевич и принялся считать свой пульс.
Громадзкий вскочил из-за стола и подошел к двери.
– Конечно, я верю в прогресс!.. – вскричал он. – Мой отец был ткачом, дядя – фельдшером, а я уже буду врачом…
Конец ознакомительного фрагмента.