Принц для Сумасшедшей принцессы
Шрифт:
– Не проси у судьбы невозможного, дружище, ибо она жестоко наказывает жадных и глупых… Ты не одинок в жизни, довольствуйся хотя бы этим…
– Самое радикальное средство избавления от одиночества – это женитьба, – зло иронизировал барон. – Вот только подобный метод так же неоправдан, как ампутация ног в целях избавления от мозолей.
Марвин весело рассмеялся:
– А чего ты хочешь? По сути, все бабы одинаковы! Каждая увлеченно носится со своими личными прибабахами, эгоистично не учитывая интересов партнера, и совершенно не понимает мужчину, с которым она живет…
– Ульрика – не такая, она особенная! – не сдавался влюбленный сильф. – Не смей ее оговаривать!
– Возможно, – покладисто согласился маг, – но это даже хуже. Она привыкла к свободе и нипочем не променяет ее на твою заботу, на твою золотую клетку. Хоть борись ты за это,
– Кто не сдается – тот побеждает! – самоуверенно провозгласил Генрих. – Я никогда не откажусь от попытки завоевать Ульрику!
– Смотри, как бы не нашла коса на камень! – пророчески предостерег его мудрый маг. – А принцессу мне очень жалко. Возможно, она тоже не хочет понять, что жизнь заставляет нас всех решать именно те задачи, от коих мы отказываемся, которых боимся, разрешения которых избегаем. Впрочем, эти задачи все равно всплывают одна за другой, но уже на другом, более высоком витке нашего бытия. И тогда накал страстей, эмоций и переживаний при решении отложенной задачи становится значительно выше, а цена за нее – гораздо больше. Невозможно убежать от самого себя. Невозможно убежать от любви и жизни…
Глава 9
От морского побережья нас отделял последний дневной переход. К этому времени наш отряд разросся значительно, насчитывая более трех тысяч бойцов. Кому-то не шибко дальновидному подобная цифра могла бы показаться внушительной. Кому-то, но не мне! И правильно – ведь если оценивать объективно, то чего, спрашивается, стоила горстка моих воинов в сравнении с несметными полчищами демоницы? В сложившихся неравных условиях выступить против намного превосходящих нас сил противника – значило обречь себя на осознанное самоубийство. Но все равно иного приемлемого варианта развития событий я не видела.
Однообразно-серая степь расцветала с каждым часом, наполняясь свежими соками, цветами и запахами. В недрах оттаявшей от зимнего холода земли бурлили обновленные силы, требовательно рвущиеся наружу. Край, ранее казавшийся мне суровым и безжизненным, буквально заполонили вернувшиеся из теплых мест птицы, сумевшие пережить неблагоприятный период насекомые и занятые брачными играми животные, спешащие найти себе пару и произвести потомство. Все, способное родиться на этой скудной земле, требовательно тянулось к солнцу, торопясь вкусить обещаемых весной соблазнов. И сопровождающие меня люди тоже бездумно поддались этой упоительной вакханалии торжества жизни над смертью, с каждым днем все больше проникаясь очарованием свободы.
– Принцесса, – шало вопил рыжий, усыпанный сотнями золотых веснушек Торвен, раскинув руки скачущий навстречу весеннему ветру и воображающий себя вольной птицей, – ты вернула свет надежды этим унылым холмам – ты и есть сама жизнь!
Наверно, виновником резкой смены царящих в отряде настроений стал мудрый Арланмир, специально разболтавший всем мужчинам, что их ведет за собой не просто женщина, а сошедшая с небес богиня, готовящаяся произвести на свет нового, молодого бога. Теперь на меня посматривали уважительно, оказывая всевозможные знаки внимания и норовя услужить при каждой подвернувшейся возможности. Я тайком улыбалась, оставаясь неизменно вежливой и приветливой со всеми. Странные они все-таки существа, эти мужчины. Они готовы втоптать женщину в грязь своей животной похоти, при этом почти с фанатичной настойчивостью возводя ее на пьедестал священного материнства, полностью искупающего и покрывающего любой грех. Женщина – невинное вместилище всевозможных мужских пороков, которое клеймят последними непотребными словами, при этом одновременно называя самым чистым и непорочным созданием на свете – матерью! Невероятно, но у каждого закоренелого мерзавца – убийцы, палача или демона – когда-то была мать, любовно покрывавшая поцелуями его кудрявую макушку и называвшая свое чадо «мое золотце». Мир зиждется на материнской любви, удерживающей его от стремительного падения в пучину тьмы, злобы и беззакония. Жизнь есть любовь! Проходя через плотскую близость, а иногда – через низменность насильственного совокупления, женщина приобретает возвышенность материнства. Горе, страдание и унижение зачастую вознаграждаются сполна, компенсируясь любовью и незапятнанным чем-либо счастьем. Материнство стирает грехи, очищает душу и дает возможность начать все заново. Дети – это высший дар небес, торжество настоящего над прошлым, жизни над смертью. А потому, положив руку на сильно выпирающий живот, я тихонько молилась за своего будущего сына, готовясь принять уготованную мне судьбой участь. Мой сын, дитя незаконной любви, наследник погибшего отца-демона, намеревался вскоре войти в наш мир, сделав его чище, светлее и справедливее. Он должен был обрести счастье и одарить им всех. Я верила в это искренне. А иначе – зачем же еще рождаются дети?
А между тем наше войско все продолжало прибывать, разрастаясь на манер морской волны во время прилива.
– Слухи в этих краях подобны брошенному в воду камню, – с улыбкой рассказывал мне тролль, плутовато прищуривая умные глаза. – Сам камешек вроде бы небольшой, но круги от него расходятся огромные. Слишком многие жители здешних мест лишились своих близких, а поэтому весьма недовольны сложившимся положением дел. А ты, принцесса, дала нам возможность подправить грядущее будущее, изменить все к лучшему – наказать обидчиков и устранить несправедливость. Мы будем драться не на жизнь, а на смерть, ибо перед нами забрезжил луч надежды!
Скорее всего, он не ошибался. Ведь в противном случае – почему бы к нам присоединялись и полные сил мужчины, пребывающие в самом расцвете лет, и убеленные зрелыми сединами охотники, казалось способные стрелой из лука сбить даже звезду с небес, и совсем безусые мальчишки, еще никогда не проливавшие крови врага. Одного такого отрока мои воины встретили особенно доброжелательно, разразившись громкими приветственными криками:
– Альдрик! Да здравствует юный вождь Альдрик!
Арланмир же нежно обнял мальчика за плечи, расцеловал в обе щеки и назвал братом.
Молодой воин поведал нам об удивительных вещах. Об угрозе лютой гибели от рук мертвого колдуна, чуть не настигшей его в погребальном кургане киктов, и четверке странных спасителей, благодаря которым он и избег страшной участи стать носителем бестелесного духа. Выслушивая его пространные речи, изобилующие пышными описаниями внешности и поведения необычных путешественников, сумевших победить потусторонних существ, а в особенности – ту их часть, которая касалась постоянных пикировок и переругиваний героев, я поняла: Альдрика спасли мои друзья. Колоритную четверку – некромант, сильфский повелитель, орк и полуэльф – было невозможно спутать с кем-либо еще. Но наибольший мой интерес вызвало упоминание Радужной иглы – одной из шести даг, созданных демиургами. И мои друзья собирались раздобыть ее собственными силами? Боюсь, они недооценили подстерегающих их опасностей, рискуя вляпаться в крупные неприятности. Но, увы, решение этой проблемы мне пришлось отложить на потом, следуя своему неизбывному, многократно проверенному на практике правилу: все проблемы следует решать по мере их поступления. Или, как говорили мои новые друзья-тролли: погнавшись за тремя зайцами сразу, рискуешь и вовсе остаться без обеда. Так что пока мне следовало выбросить из головы проделки друзей и сосредоточиться лишь на одной, главнейшей и насущной задаче, называвшейся ненавистным именем Ринецея!
Воздух заметно посвежел, неся острый запах йода. На фоне белоснежных облаков я разглядела угловатые очертания парящих над водой чаек. Покрытая невысокой травкой земля сменилась песком и галькой.
– Отсюда до моря уже рукой подать! – предупредил меня Торвен, сдерживая своего пританцовывающего от нетерпения жеребца. – Что нам делать дальше, принцесса?
– Видишь… – Вытянутым пальцем я по контуру обвела изломанную линию горизонта. – Эти скалы отделяют нас от береговой линии, растянутой наподобие длинной узкой косы. Готова поспорить на что угодно – на берегу нас ждет войско демоницы, во много раз превосходящее наш отряд как численностью, так и уровнем вооруженности. Они затаились и приберегают силы. О, я далеко не понаслышке знакома с их агрессивной тактикой ведения боя. Закованные в латы демоны выстроятся в клин, способный подавить любое сопротивление. Если мы начнем атаковать их в лоб, то буквально через несколько минут наше наступление захлебнется, и мы погибнем…
– Прикажи умереть – и мы умрем! – с достоинством пообещал отважный пират. – Мои воины не боятся ничего и никого.
– Я знаю! – одарила я смельчака признательной улыбкой. – Но мне нужна победа, а отнюдь не ваши подвиги, посмертно воспетые в балладах и легендах. Однажды в юности мне довелось читать старинный трактат о войне, повествующий о великом полководце древности – Александре Невском. Ему тоже пришлось столкнуться с примерно похожей невыгодной ситуацией, отбиваясь от свирепых ливонских рыцарей…