Принц для Сумасшедшей принцессы
Шрифт:
Каблуки моих подкованных железом сапог бодро цокали по базальтовым плитам. Неряшливое каменное крошево сменилось нарядным белым песочком, хорошо обрисовывающим границу тропы, тянущейся вдоль всего ущелья. Небо выглядело ненатуральным, сильно смахивая на покатую, сферически выгнутую крышу, сделанную из незнакомого мне полупрозрачного материала и подсвеченную волшебными светильниками. Последние сомнения исчезли – мы находились глубоко под землей, прогуливаясь по какому-то обширному, искусственно созданному помещению. Мастерство строителей сего великолепного места, глобальность замысла и размах его воплощения поражали воображение, производя неизгладимое впечатление на наши неискушенные разумы. Впрочем, мне уже приходилось вплотную сталкиваться с машинами демиургов, и я вполне объективно осознавала, сколь могущественных врагов заимела в их лице. Созданный творцами мир превратился в их послушную игрушку, став полигоном для доселе невиданных
Тропинка оборвалась неожиданно, закончившись ровной круглой площадкой. С трех сторон от нее я увидела три тусклых световых пятна, неподвижно висящих в воздухе и издающих негромкое гудение. Я уже привыкла, что Портал оружия свободно открывается по малейшему моему желанию, активизируясь посредством перстня «Пожиратель пространства». Уж не знаю, с помощью какого артефакта управлял своим порталом Астор, но здесь все три энергетических тоннеля наконец-то встретились, совпав в пространстве и времени. Второго подобного места не существовало нигде в нашем мире. Это и был Перекресток миров. И подозреваю, при наличии определенного опыта он позволял не только перемещаться в любую точку Антеи и Ундоры, но также и выходить за пределы нашей планеты, а возможно – даже галактики. Постигнув всю масштабность представшего передо мной зрелища, я восхищенно вздохнула. Подумать только, а ведь еще пару лет назад доступный мне мир ограничивался всего лишь замшелыми стенами замка Брен. «Ищущий – да обрящет!» – так говорилось в одной странной книге. Ищи свой путь в жизни – и ты его найдешь!
Перекресток не пустовал. На соединяющей порталы площадке возвышалась небольшая, скромная часовенка, вытесанная из цельной глыбы черного чарнокита [54] . Нарочито-невзрачная непритязательность архитектурных решений этого стандартного здания с завидной лихвой компенсировалась вызывающей роскошью редчайшей горной породы. Камень отливал всеми мыслимыми и немыслимыми оттенками радуги, исходящими из серебристо светящихся кристаллов, словно бы наложенных на темную основу. Свет, вкрапленный во тьму. Тьма, служившая декоративным фоном и поддержкой свету. Ничего прекраснее я в жизни не видывала. Вычурные усыпальницы моих венценосных предков не шли ни в какое сравнение с этим примитивно вытесанным зданием, напрочь лишенным отделки и орнамента. Красота камня затмевала уродство внешних очертаний. Возможно, именно этим демиурги пытались намекнуть на что-то важное, пока ускользающее от моего восприятия… Душевно и зрительно утомившись от тяжкого груза свалившихся на меня впечатлений, я ухватилась за простое медное кольцо, укрепленное на дубовой, потемневшей от времени створке, открыла дверь часовни и вошла внутрь…
54
Ч а р н о к и т – горная порода, представляющая собой гранит, смешанный с минералами ромбического пироксена.
Лучи света перекрещивались и снова разбегались на двухцветных мраморных квадратиках, выстилающих пол часовни. Проникая сквозь цветные витражи, внешний свет причудливо окрашивался в сиреневые и красные тона, гармонично дополняя черный и белый мрамор. Достигнутый оптический эффект придавал погруженному в полумрак помещению гнетущий налет инфернальности, навевая мысли о бренности попавшего в часовню существа и его незначительности перед властью великого фатума. Я мгновенно ощутила себя крохотной песчинкой, случайно угодившей в вечный жернов бытия. Сила демиургов угнетала и подавляла, заставляя упасть на колени и униженно вымаливать хотя бы каплю снисхождения, мельчайшую частицу их милости…
Я возмущенно тряхнула головой, отгоняя навязчивое наваждение.
– Дешевый трюк, – громко выкрикнула я, осмелившись посмеяться над могильной тишиной, царящей под сводами часовни. – Вам меня не сломить и не запугать…
Кса-Бун с грохотом уронил топор, моим протестующим криком насильно выведенный из овладевшего им оцепенения. Мы дерзнули бросить вызов самим великим творцам, нагло нарушив их многолетнее отшельничество.
– А ты смела, девочка! – Рокочущий голос шел из пустоты, колокольным набатом отражаясь от черных стен и заставляя быстрее забиться мое готовое к любым неожиданностям сердце. Ведь Хранитель предупреждал меня о негаданных встречах, поджидающих храбреца, отважившегося достичь Перекрестка. – Я ждала, хватит ли у тебя решимости посетить мою скромную обитель… – Голос стал мягче, наполнившись дружелюбием и симпатией. – Хватило! Ты воистину нечто необычное, еще не виданное в этом мире и достойное звания моего лучшего творения. И поэтому я говорю – добро пожаловать!
Сумрак растаял, уступая место теплому золотистому свету. И тогда я увидела статую, искусно выточенную из полупрозрачного белого халцедона [55] . То была высокая женщина, отличающаяся превосходно развитой мускулатурой и плотным телосложением. Крупная, правильной формы голова, увенчанная гривой длинных волос, плавно переходила в красивую шею и гордо развернутые плечи. Острые сосцы полных грудей придавали ей некоторую эротичность, а тяжелый, почти мужской подбородок говорил о властности и авторитарности. Шесть рук вскинулись в величественном жесте, но пять из них оказались пусты, и лишь последняя бережно хранила то, чего не уберегли прочие, – одну из Алатор. Торс женщины оканчивался толстым змеиным хвостом. Неживые глаза смотрели слепо, на лице запечатлелась высокомерная гримаса. На груди статуи зияло ничем не заполненное круглое отверстие.
55
Х а л ц е д о н – полудрагоценный камень, разновидность кварца.
Я почтительно преклонила колено, а затем, сняв со своей шеи медальон, несущий изображение перекрещенного меча и молнии, вложила его в отверстие. Ключ подошел идеально. Оружейница глубоко вздохнула, ее кожа затрепетала, порозовела, выпуклые глаза моргнули и обрели осмысленное выражение. Она упруго привстала на хвосте и скользнула на пол, покидая надоевший пьедестал. Статуя ожила…
Ее способ перемещения ничуть не напоминал змеиный. Не подползая, а словно бы паря в воздухе, Оружейница приблизилась ко мне, складывая алые губы в приветливую улыбку. Вблизи она еще меньше походила на человека, безмерно удивляя узкими щелевидными зрачками, нижней частью тела, покрытой стальными овальными чешуйками, и длинными пальцами, вооруженными кривыми когтями.
– Впервые я вижу вас так близко и отчетливо, – стараясь не выказывать волнения, почти равнодушно произнесла я, глядя ей прямо в глаза. – Вы сильно отличаетесь от всех прочих обитателей нашего мира…
– Еще бы, – хмыкнула демиург, хозяйским жестом погладив мой живот. – Но и твой сын тоже особенный. Мало кому ведомо, что он соткан изо льда и пламени, этот наш долгожданный малыш – демон. Ты не боишься, принцесса, что его рождение может стоить тебе жизни?
– Любовь не убивает. Даже несчастная! – уверенно парировала я, скрещивая свой взор с ее пронзительным взглядом. – Несчастная любовь делает нас сильнее, учит лучше понимать людей. Мне об этом королева Смерть говорила. А убивают только ненависть и разочарование в себе.
Шестирукая тварь запрокинула голову и пронзительно расхохоталась. Я с трудом подавила жгучее желание перерезать ее открытое, доверчиво подставленное горло.
– А ты умна, – отсмеявшись всласть, уважительно признала Оружейница. – И смела к тому же! Да, мы совершенно непохожи на вас. Мы уже разучились любить. Мы лишь наполовину состоим из живой плоти и крови. Тысячи лет назад на нашей планете разразилась ужасная война, стоившая жизни многим из нас. Наша родина – там, – она ткнула пальцем в потолок, мгновенно принявший форму прозрачного стекла, являющего нам изображение ночного неба, усыпанного интенсивно светящимися звездами, – в созвездии Лебедя. Планета называлась Антеей, а ее столица – Ундорой. Видишь, девочка, мы принесли с собой дорогие нашим сердцам имена, возродив на Земле величие погибшей расы. Нас осталось всего четверо – полусуществ-полумашин, сложнейших биокибернетических созданий, обладающих почти неисчерпаемыми возможностями и ресурсами. Но там, дома, мы утратили слишком многое, – Оружейница скорбно вздохнула, – то, чего, невзирая на все предпринятые усилия, мы так и не смогли спасти. Когда-то у меня была дочь… Ее звали Ульрикой…
Услышав свое имя, я затрепетала. Мне открылось обстоятельство, которое я ни за что не смогла бы постигнуть самостоятельно. Так вот в чем крылась причина странной привязанности, испытываемой Оружейницей по отношению ко мне…
– Да, – демиург нежно ущипнула меня за щеку, – да, дорогая моя. Я наделила тебя ее именем и с восхищением следила, как с каждым днем ты все больше становишься похожей на нее. Такая же дерзкая, добрая, справедливая и немного, – тут она широко улыбнулась, – сумасшедшая. И я благодарна этому чудесному миру, подарившему мне вторую дочь…