Принц Галлии
Шрифт:
— Но ведь наш маленький, глупенький Симон…
— Хочешь сказать, что он не справится с ролью?
— Думаю, что нет.
— А я думаю, что справится. На самом деле Симон не так прост, как это кажется; вспомним хотя бы историю с дочерью лурдского лесничего. К тому же особенно играть ему не придется, его роль предельно проста: встретиться с сообщником, взять у него долговые расписки виконта Иверо, скупленные графом Бискайским у евреев, и последовать за ним… Черт подери! — вдруг вскричал Эрнан. — Понял! Понял, наконец!
— Что ты понял? — оживился
— Зачем графу понадобился виконт Иверо.
— И зачем же?
— А затем, чтобы… Нет, погодите! — Минуту он простоял в задумчивости. С его лица напрочь исчезло обескураженное выражение, уступив место хорошо знакомой Филиппу мине уверенного в себе и в своей правоте человека. — Все сходится. Абсолютно все.
— И вы поделитесь с нами вашими догадками? — вежливо спросила Бланка.
— Непременно, моя принцесса, — ответил Эрнан. — Но прежде надо погасить всюду свет и распахнуть ставни. Затем мы спрячемся в спальне княжны и, пока будем ждать появления злоумышленника, я изложу вам свои соображения… Гм… У меня, кстати, появилась одна весьма остроумная идея, и если вы, сударыня, согласитесь, а ты, Филипп, не станешь возражать, мы можем устроить отличное представление.
Глава LIII
Покушение
А тем временем одетый в костюм виконта Иверо Симон расхаживал по своим покоям, пытаясь сымитировать походку Рикарда. Гастон д’Альбре, которому Эрнан поручил проинструктировать Симона, недовольно морщился.
— Ну что ж, — сказал он наконец. — Будем надеяться, что преступник купится на твою шляпу.
— А может, оставим эту затею? — робко предложил Симон. — Пусть стражники схватят его прямо в галерее…
— Нетушки, дружок! Не увиливай! Они схватят его только в том случае, если он раскусит тебя. Но все же постарайся честно отработать те часы, что ты пронежился в постельке с Аделью де Монтальбан, между тем как мы… Ч-черт! И что она в тебе нашла, что решила родить ребенка именно от тебя, а не от меня, к примеру… Ай, ладно. — Гастон подступил к Симону и нахлобучил ему на лоб шляпу с непомерно широкими полями, которую последние несколько дней носил Рикард Иверо. — Вот так будет лучше. Готовься, дружок. Уж близится твой час.
У Симона вдруг затряслись поджилки. Он невольно застучал зубами.
— М-мне уж-же ид-ти?
— Нет еще. Обожди немного, успокойся. Пусть сообщник первым явится в галерею. А то не ровен час увидит, что ты вышел не из той двери… Да прекрати ты дрожать! Ну, прямо как девчонка пугливая.
Постепенно Симону удалось унять дрожь в ногах. Он даже чуток приободрился и расправил плечи.
— Уже пора?
— Пожалуй, да. Долго задерживаться тоже опасно. Он может забеспокоиться и, чего доброго, еще вернется за виконтом. Пошли.
— Мы так и пойдем вместе? — недоуменно спросил Симон.
— До входа в галерею. Я буду подстраховывать тебя — чтобы ты не так волновался.
Они вышли из покоев и крадучись подобрались к галерее. Д’Альбре легонько хлопнул Симона по спине и еле слышно прошептал:
— С Богом, дружище.
Симон вошел
И он поманил его к себе!!!
У Симона подкосились ноги, но он с мужеством насмерть испуганного человека двинулся навстречу своей судьбе. Подойдя к злоумышленнику, он так низко склонил голову, пряча лицо под полями шляпы, что наблюдавший за ним из-за угла Гастон про себя выругался:
«Негодный мальчишка! Сейчас он испортит все дело…»
К счастью, злоумышленник ничего не заподозрил, по-видимому, отнеся его странное поведение на счет вполне естественного волнения.
— Вы опоздали, кузен, — с ледяным спокойствием произнес он. — И не тряситесь так. Все будет в порядке.
«Матушка моя родная! Амелинка моя любимая!» — мысленно вскричал Симон. Он узнал голос злоумышленника и громко застучал зубами.
Между тем злоумышленник извлек из кармана какой-то пакет и протянул его Симону.
— Надеюсь, это вас успокоит. Здесь все ваши долговые расписки — на восемьдесят две тысячи скудо.
Дрожащими пальцами Симон взял пакет и запихнул его за отворот своего камзола.
— Так идемте же, кузен, — сказал злоумышленник. — Все будет в полном порядке, уверяю вас.
Весь путь они прошли молча. Симон плелся позади злоумышленника, низко склонив голову, и видел только его ноги. В голове у него царил полнейший кавардак. Потрясенный своим открытием, он никак не мог собраться с мыслями и готов был разрыдаться от ужаса и отчаяния. Больше всего на свете ему хотелось броситься наутек, но страх показаться трусом удерживал его от этого поступка.
Наконец они подошли к двери покоев Жоанны. Как ни в чем не бывало, злоумышленник вошел в переднюю и тихо произнес:
— Входите живее. И закройте дверь.
Симон машинально подчинился этому приказу, и они очутились в кромешной темноте. В руках злоумышленника вспыхнула искра — сердце Симона ухнуло в холодную бездну, и он едва не лишился чувств, — но тут же искра погасла, и в передней снова воцарился мрак. Злоумышленник хотел лишь выяснить, где находится следующая дверь.
Когда они вошли в прихожую, Симон облегченно вздохнул — теперь уже не понадобится чиркать огнивом. Ставни окон были открыты, шторы раздвинуты, и сумрачного света, проникавшего извне, было вполне достаточно, чтобы идти, не рискуя натолкнуться на мебель.
— Так, — прошептал себе под нос злоумышленник. — Теперь направо… Вон та дверь. Следуйте за мной, кузен.
Они пересекли еще одну комнату и оказались перед дверью в спальню. Злоумышленник осторожно приоткрыл ее, и полумрак комнаты, где они находились, рассекла тонкая полоска света. В спальне, видимо, горела свеча.
Злоумышленник замер и несколько секунд обождал. Никакой реакции не последовало. Тогда он шире отворил дверь. Симон проворно отступил в сторону и спрятался в тени. Злоумышленник предостерегающе поднял палец и вкрадчивой поступью вошел в спальню.