Принц Голливуда
Шрифт:
В углу установлено стерео, и стриптизерша стоит возле него.
— Напомни, как ее зовут? — спрашиваю я тихо Амелию.
Широко раскрытые глаза смотрят на меня.
— Блеск, кажется.
Я смеюсь и машу головой.
— Не думаю, что ты права.
Девушка пожимает плечами, и одна ее улыбка пьянит меня. Всё еще держа бутылку в руке, я думаю предложить выпить, но решаю, что ей достаточно и возвращаю тару обратно в ведро со льдом.
— Что хотите послушать? — спрашивает стриптизерша из угла, глядя на меня.
—
Она пожимает плечами.
— Не знаю. Может, что-то из старого?
От этого лицо стриптизерши загорается.
— Может что-то нежное?
Кажется, Амелии всё равно, так что отвечаю:
— Конечно.
— И грубое5.
Стриптизерша подмигивает.
Не зная, как Амелия отреагирует на чувство юмора стриптизерши, я рад видеть, что она просто пожимает плечами, надменно смеясь.
И тут комнату заполняют звуки классической Proud Mary в исполнении Тины Тернер, и Амелия вскидывает руки в восторге.
— Люблю эту песню.
Меня обдает волнами жара, когда я наблюдаю за ее движениями — за Амелией, не за стриптизершей. В данный момент меня интересует, насколько грубо будет попросить стриптизершу выйти и обратиться к Амелии с просьбой сорвать мою вишенку в области танцев на коленях.
Зная, что это будет непозволительно, я откидываюсь на спинку и смотрю, как стриптизерша подходит к Амелии. Я уже сказал ей, что это только для нее, я недоступен.
Она начинает медленно: кружит вокруг дивана, качает бедрами, наклоняется из-за наших спин, чтобы развеять вокруг блестки.
— Словно магия, — замечает Амелия.
— Меня называют Искрой не просто так, — смеется девушка.
Крошечные блестки золотого и серебряного цветов опускаются на лицо Амелии, она улыбается, и в темном освещении ее улыбка выглядит белоснежной.
Искра обходит диван вокруг со стороны Амелии и поднимает ее подбородок.
— Ты девственница, крошка?
— Нет! — восклицает Амелия, нервничая больше, чем когда-либо.
Мой рот находит ее ухо, и она пахнет так прекрасно, что я просто вынужден сделать вдох, прежде чем заговорить.
— Она имеет в виду танцы на коленях, а не секс.
Слова заставляют Амелию рассмеяться и зардеться.
— Да.
Искра широко улыбается.
— Я буду нежной, но поблажки не дам, — говорит она голосом Тины Тернер.
В этот раз она хотя бы не говорит про грубость, хотя, если честно, меня не заботит ее чувство юмора.
Амелия хватает меня за руку, когда Искра нависает над ее коленями, и я не отстраняюсь. Вместо этого сжимаю ее, и маленькая ручка так приятно ложится в мою — можно подумать, что там ей и место.
Освещение меняется под ритм музыки, и Искра тоже не отстает. Но Амелия бросает взгляд на меня, и я замечаю это, позволяя атмосфере подействовать на меня во многом так, как не стоило бы.
Тяжелое дыхание, переплетенные руки, соприкасающиеся
К концу песни могу сказать, что Искра сжалилась над Амелией. Особо не касалась ее, но двигалась вокруг так, чтобы дать ей понять — всё это для нее, это ее опыт. Ничего больше.
Как только Искра идет выключать музыку, Амелия отпускает мою руку и встает. Я смотрю на нее. Она покраснела, но в остальном нечитабельна.
— Эй, — зовет Искра от двери.
Увлекшись Амелией, я даже не заметил, что она отошла из угла. Встаю и смотрю на нее.
— Спасибо, — говорит она, открывая дверь. — Приходите в любое время. Раз вы уже заплатили, у вас есть еще три минуты. Увидимся.
Она уходит, и мы остаёмся одни, дверь открыта.
Мои губы искривляются в улыбке, и я осознаю, что придвигаюсь ближе к Амелии.
— У нас три минуты.
Она осматривает меня.
— Уже скорее две с половиной.
В воздухе летают блестки, опускаясь на нас. От этого я улыбаюсь еще сильнее, потому что девушка выглядит будто зачарованная.
Изголодавшись по ней, я хватаю ее за талию и притягиваю к себе. Уже раскрываю рот, когда она наклоняет голову. Я приближаюсь еще ближе, сжимая бедра и притягивая к себе, ощущая ее под своими пальцами. Наконец, спустя, казалось бы, вечность, наши губы соприкасаются, и я целую Амелию. Делаю то, чего делать не стоит. И всё же ощущая ее мягкие, теплые губы на своих, я не беспокоюсь об этом.
Она вздыхает, стонет, и я теряюсь в ней. Черт побери. Этот поцелуй намного лучше того, что был в детстве.
Она восхитительна.
Идеальна.
Я попал.
Мои руки скользят к ее попке, и я прижимаю девушку к себе. В то же время она проводит пальцами по моей рубашке, впивается ногтями в кожу, а после прижимается к моей груди, и наши тела сливаются воедино.
Мне не удается сохранить медленный темп из-за реакции ее тела на мое, и я не могу сдержаться, чтобы не поцеловать Амелию сильнее. И сильнее.
В оставшиеся две минуты существуем только мы, кружащиеся в волшебстве этой комнаты... в волшебстве нашего первого поцелуя.
— Пойдем отсюда, — я нахожу в себе силы сказать это, отстранившись от нее, тяжело дыша и понимая, что мы пробыли здесь намного больше отведенного нам времени.
И этих слов достаточно, чтобы начать цепочку событий, которые, надеюсь, не сломают меня... или ее.
Глава 16
В ДЖАЗЕ ТОЛЬКО ДЕВУШКИ
Амелия