Принц Голливуда
Шрифт:
Я всегда принимала практические решения, основываясь на том, что может подумать мой отец. Воздерживалась от того, что хотела, потому как была хорошей девочкой, которая делала хорошие вещи и принимала хорошие решения.
Ради бога, посмотрите на мою работу. С самого моего первого дня там я пыталась убедить себя, что мне нравится эта работа, но если хочу быть с собой честной, скажу: я ее ненавижу.
А теперь посмотрите на мою личную жизнь. Я ходила на свидания только с теми парнями, которых одобрял мой отец. Позволяла им водить меня по ресторанам. И после достаточного количества
Жалко.
Но не более.
Выбор между Лендоном и Бруклином я сделаю для себя.
И только.
Глава 24
КАК СУМАСШЕДШИЙ
Бруклин
Чувство вины очень сложно подавить.
Держа руку на дверной ручке, я жду ее ответа. «Нет» положит всему этому конец.
Никаких обид.
Никакого предательства.
В каком-то роде это будет самый легкий ответ. Для нас обоих.
Она может убежать в закат с тем Прекрасным Принцем, о котором мечтала с десяти лет, а мне останется жить своей жизнью, как и всегда.
Бунтарь.
Кобель.
Игрок.
Соблазнитель.
Голливудский принц с запятнанной короной.
Но меня больше не интересует этот образ жизни. Мысль о моей бесперспективной работе и бесконечном параде девушек вызывает желание пустить себе пулю в лоб.
Амелия смотрит на меня, обдумывая мое требование.
Всё в ней заводит меня. Ее наивность и скрывающаяся под ней сексуальная кошечка, которую я отчаянно желаю изучить. Ее заразительная энергия. Ее красота, на фоне которой все остальные женщины тускнеют. Даже ее улыбка выбивает меня из равновесия.
Она меняет мою жизнь, даже не зная того.
Да, несмотря на то, что ответ «нет» будет проще, я больше не хочу простоты. Я хочу Амелию на любых ее условиях.
К черту последствия.
Речь сейчас не о Кеме. Речь о нас с ней и об этом палящем влечении, которое нельзя отрицать.
Я приподнимаю бровь, давая ей знать, что время заканчивается.
Тик.
Так.
Наконец, она открывает рот, и я могу думать только... пожалуйста, скажи «да».
Глава 25
ДЕВЯТЬ С ПОЛОВИНОЙ НЕДЕЛЬ
Амелия
Слово — это всего лишь слово, пока оно все не меняет.
— Да, — говорю я хрипло.
В его глазах появляется что-то первобытное. Из-за этого я чувствую себя чрезвычайно уязвимой, но это чувство ни капли не пугающее; оно возбуждающее, грешное,
Он отпускает дверную ручку, преграду между нами, но я поднимаю свою руку, давая понять, что решение не принято полностью.
Бруклин хмурится, но ничего не говорит; однако кладет руку обратно на дверную ручку — знак того, что он готов уйти.
Я отбрасываю эту мысль, концентрируясь на том, что хотела сказать. Даже при принятом решении, правило «не делиться» должно быть обоюдным.
— Да, я могу, — повторяю я, мой голос ненавистно дрожит, — но это значит, что и ты не можешь быть с другой женщиной.
Мы с Бруклином одного возраста, но взгляд, который он на меня бросает, делает его взрослее всех мужчин, знакомых мне.
— Само собой, Амелия. Пока мы будем вместе, мы будем только друг с другом. Если захочешь прекратить это, или захочу я, достаточно сказать лишь одно слово.
Я делаю осторожный шаг к нему.
— И когда я уеду, все закончится. Никаких эмоций или последствий. И мы ничего не скажем моему брату, чтобы тебе не пришлось беспокоиться об отношениях с ним. Не хочу, чтобы между вами двумя что-то встало, особенно я.
Вероятно соглашаясь, или просто решая остаться, он отпускает дверную ручку и идет ко мне. Я не успеваю сказать и слова, как он притягивает меня в свои объятия и атакует мой рот.
Из моего горла ненамеренно вырывается стон. То, как Бруклин властно проводит руками вверх по моим, сжимает плечи, после перемещает их к горлу и, наконец, касается моего лица, так не похоже на прикосновение любого другого мужчины, что я мгновенно теряю контроль.
Его поцелуя — будто он изголодался по мне, словно нас разделяли какие-то обстоятельства, после которых мы внезапно снова сошлись — достаточно, чтобы заставить меня стонать.
Меня целовали десятки лягушек, жаб, вероятных принцев, но так — никогда. Никогда мои пальцы на ногах не поджимались, а комната не начинала кружиться. Никогда, даже в самых диких фантазиях, я не могла мечтать о чем-то подобном.
Это верх искусства.
Поцелуй взрывной.
Поглощающий.
Крошечный намек на грядущее.
Он перемещает руку с моего лица, обхватывая меня, притягивая ближе, прижимая к себе. Я чувствую его твердость напротив своего живота, его сдерживаемая эрекция — более явное обещание грядущего.
Его губы шевелятся.
Язык атакует.
Член пульсирует между нами.
Мы целуемся и целуемся, и еще целуемся, пока он, наконец, не разрывает наш контакт, его дыхание обдает меня жаром, и я начинаю задыхаться.
Я поднимаю взгляд.
Его голубые глаза блестят.
— Поверить не могу, что мы делаем это.
Я молчаливо киваю.
Его рот снова приближается к моему, но не касается. Вместо этого Бруклин, едва касаясь моей кожи, проводит губами по линии подбородка.
— Ты прикусила язык, Амелия? — спрашивает он, кусая меня за мочку уха.
— Нет, — удается выдавить мне. Сейчас я чувствую его присутствие больше, чем когда-либо.
— Поговори со мной. Скажи, что хочешь меня так же сильно, как я тебя, — приказывает он хриплым голосом, вызывающим у меня дрожь.