Принц и Мадонна
Шрифт:
— Вообще-то, мы знакомы уже, — криво улыбнулся Датский. — А Зыкова моя студентка.
— Вот как? — удивился отчим. — А почему мне никто не сообщил? — вопрос был адресован нам обоим с деканом.
— А никто и не спрашивал, — ответила, понимая всю комичность ситуации, в которой оказалась.
— Я бы хотел узнать кем Зыкова доводится тебе? — на полном серьезе спросил у Георгия Антоновича мой декан.
— Падчерица.
— Падчерица? — я следила за изменением выражения лица декана. — Настоящая?
— Ну, да. Дочь моей жены Али, — пояснил отчим. — Я же вас знакомил.
— Ты то знакомил, но я не думал, что столь молодой женщины может быть такая взрослая дочь, — с восхищением в голосе произнес Датский.
— Как видишь, мне повезло и с женой, и с ребенком. А скоро будет еще один. Но это секрет, пока никто о том не знает, — заговорщически произнес Георгий Антонович.
— Ну, да. По секрету всему свету, — я поморщилась. Понять, распирающего от радости и гордости отчима, я могла, но вряд ли это оценит мама, переживающая по поводу беременности и ее протекания. — Вы еще объявление повесьте на каждом столбе. Тогда точно никто не узнает.
— Не сердись, Донна. Я только лучшему другу. Он могила.
— Я — могила, — подтвердил Датский, проведя ребром ладони по горлу.
— Не пора ли за стол, мальчики? — в нашей компании появился новый член. Та, о ком мы только что говорили. — Доня, ты почему опаздываешь? — сурово спросила мама.
Когда она была такая насупленная, это означало только одно — мама раздражена. И от нее можно было ожидать всего чего угодно.
— Я чуть не подрассчитала со временем, — принялась оправдываться, понимая как жалко выгляжу.
— По-моему, женщины всегда опаздывают, — подлил масла в огонь Датский, хитро улыбаясь.
Кинула злобный взгляд в его сторону. Женоненавистник махровый.
— Зато мужчины любят обвинять всех и вся не разобравшись, — ввернула шпильку.
В ресторане я была на своей территории, а не в кабинете у декана. Здесь могла не сдерживаться и говорить все что думаю. А думала я, что Датскому следует чуть пообломать рога, уж слишком он спесив. Тем более имея за спиной защиту в лице мамы и отчима могла особо не волноваться по поводу своего положения. Защитят. Я не сомневалась. Вот нисколечко.
— Мам, а где мне присесть? — спросила, оглядывая столы.
— Как где? Конечно же там, где твоя семья, — мама указала на стол в углу зала.
— Тогда я пошла искать свободное место, — сообщила, желая как можно быстрее избавиться от соседства с Датским. Хоть, я с ним и препиралась, но рядом чувствовала немного не в своей тарелке. Дремавшая доселе чувственность слишком остро заявила о себе. Она как будто выбралась из спячки и теперь наверстывала упущенное. Я толком не понимала что хочу и как с этим совладать.
Я, не смотря по сторонам, прошла к указанному столику, принявшись вычислять какой из стульев занят, а какой свободен. Там где салфетки на тарелках лежали, а не стояли однозначно кто-то уже сидел, но среди них была одна нетронутая. К стулу напротив нее я и направилась, посчитав, что все, кто был за столом уже определились с местами.
Чинно усевшись за стол, я поздоровалась с людьми, сидящими рядом. Одну семейную пару я знала. Мужчина был заместителем отчима, а его спутница являлась маминой подругой, а по совместительству женой друга отчима. А вот две другие пары были мне неизвестны. Или же просто их не помнила. Девичья память она такая… ненадежная.
Я взялась за салфетку, чтобы положить ее на колени, дабы не запачкать платье, когда рядом со мной опустился уже знакомый тип.
— А я-то думал для кого оставлено это место. Оказалось, что для моей студентки, — интимным шепотом сообщил мне на ухо Датский. Музыка в зале заставляла либо напрягать голос, либо говорить прямо на ухо.
— Здесь я не ваша студентка, — отрезала, не поворачивая головы.
Я-то думала, что избавилась от присутствия Принца и от чувств, которые он внезапно во мне пробудил, а оказалось, что это совершенно не так. И теперь весь вечер он будет меня раздражать своим одеколоном и… своим совершенным телом в праздничной упаковке.
— Ну, да. Не моя студентка. Здесь вы просто красивая девушка, от которой невозможно отвести глаз.
От услышанного я даже замерла, совершенно не ожидая откровенных комплиментов от декана.
Скосила глаза в сторону, желая понять смеется Датский или говорит серьезно. Так нет, вроде не смеется.
— Вы всем такое говорите? — произнесла одними лишь губами.
— Нет. Только тем, которые этого действительно заслуживают, — глаза мужчины опасно блеснули в искусственном свете люстр.
— А я, значит, заслуживаю? — поинтересовалась.
И когда я научилась кокетничать? Ведь никогда ранее не страдала этой мулькой всех женщин мира.
— Более чем, — ответил мужчина, склоняясь ко мне настолько близко, что обдал мое плечо своим дыханием.
Я настолько увлеклась разговором с деканом, что не обратила внимание на появление за столом мамы с Георгием Антоновичем. Стоило им усесться за стол, как торжественное празднование дня рождения началось.
Тамада, вышедший на середину зала, объявил мероприятие открытым, а после принялся подробно зачитывать все достижения отчима. Многие факты биографии услышала впервые. Я никогда раньше не задавалась вопросом где он учился и как, какой прошел путь, прежде чем занять столь высокую должность по местным меркам. Оказалось, что у отчима имеются награды за успешно проведенные операции во время вооруженных конфликтов на окраинах нашей родины и за ее пределами.
Я внимательно слушала, что говорили тостующие и поздравляющие отчима, понимая, что многое упустила, хотя и жила рядом с заслуживающим пристального внимания человеком. И если раньше уважала отчима, то теперь начала гордиться знакомством с ним. К нашему столу потянулись люди, желающие непосредственно чекнуться с именинником, не забыв произнести тост и добрые слова. Мама, как законная жена, была так же вовлечена в сие действо, не переставая постоянно улыбаться и говорить дежурное "спасибо".