Принц и Русалочка
Шрифт:
– И вы ничего не знаете о той, отверженной вами русалке? – затаив дыхание, спросил Ланцерей.
– Ах, мой мальчик, я не знаю даже её имени!..
– Её имя – Летимария, – сказал принц.
Старая Чилинита глухо вскрикнула и обеими руками схватилась за грудь.
– Бабушка, что с вами? Вам плохо? – Ланцерей вдруг испугался, что царица на его глазах начнёт превращаться в морскую пену.
– Нет-нет, но тебе лучше оставить меня, – слабым голосом попросила Чилинита, и принц, поклонившись, выплыл из её комнаты.
НЕОЖИДАННЫЙ ПОВОРОТ
Не успел Ланцерей прикрыть за собою дверь, как рядом с ним оказалась Сатария. Её глаза метали громы и молнии.
– Я всё знаю!.. – прошипела она и так схватила принца за руку, что он поморщился от боли. – Вы солгали мне!.. Вы хотите отдать ведьме свои глаза!
– Неужели вы подслушивали, Сатария? Но зачем?
– Затем, чтобы узнать правду! – красивое лицо Сатарии покрылось красными пятнами. – Я подозревала, что старуха вытрясет её из вас. Ну, что вы скажете теперь, принц?
– Что же я могу сказать, если вы всё слышали? – Ланцерей освободил свою руку из цепких пальцев Сатарии. – Право же, принцесса, вы принимаете мои горести слишком близко к сердцу.
– Глупец! Ах какой вы глупец!.. – крикнула Сатария и бросилась прочь, подгоняемая жгучей обидой.
– Куда же вы? – принц нерешительно поплыл вслед за русалкой, но скоро потерял её из виду. – Боже, чем я опять прогневал её? И куда мне плыть?..
– Туда, где уже всё готово для праздника, – раздался рядом негромкий, с присвистом голос, и Ланцерей, обернувшись, увидел дельфина.
– Кто ты, милый? – спросил принц.
– Меня зовут Ка-га, и я был другом Сиренеллы.
– Ты был её пажем? – догадался Ланцерей.
– Нет, другом, – настойчиво повторил дельфин. – Если хочешь, я буду дружить и с тобой.
– Очень хочу, – засмеялся принц. – У меня ещё никогда не было такого симпатичного приятеля.
– В таком случае я тебя провожу.
– Спасибо, милый, – сказал Ланцерей. – Принцесса Сатария так внезапно покинула меня…
– Ох уж эта мне Сатария, – укоризненно проворчал Ка-га. – Из-за тебя она совсем взбесилась…
– Из-за меня?
– Да уж конечно, не из-за меня, – Ка-га скорчил уморительную гримасу. – Разве ты не видишь, что она с самого утра по уши влюблена в тебя?
Принцу показалось, что его ударило по голове обломком тонущего корабля.
– А ты… ничего не путаешь, дружок?
– Уж лучше бы я путал!.. – сердито ответил Ка-га. – Но нет, нам, дельфинам дано видеть то, в чём вы порою не можете признаться самим себе. Когда-то я точно так же узнал о любви Сиренеллы… Ну а то, что сёстры любят по-разному, неудивительно: каждый любит, как умеет.
– Да ты просто философ, – невесело пошутил Ланцерей. – Что же мне теперь делать, Ка-га?
– Мой тебе совет: держись от Сатарии подальше, – ответил польщённый дельфин. – Эта девица способна на всё. А сейчас, принц, мы держим путь в бальный зал.
…Бальный зал больше напоминал комнату для пиров, хотя места для танцев здесь тоже было предостаточно. Столы ломились от яств, и все их Ланцерей видел впервые в жизни. Поймав его настороженный взгляд, оказавшаяся рядом Мариника шепнула принцу:
– Не сомневайтесь, ваше высочество, здесь всё очень вкусно.
– Но я не вижу на столах напитков, – посетовал Ланцерей.
– В нашем царстве их заменяют морские фрукты и ягоды, – объяснила Мариника. – Видите вазы?
Присмотревшись, принц понял, что вазами девушка называет большие витые раковины с перламутровой серединой.
– Благодарю вас, принцесса, – улыбнулся он Маринике, но она вдруг отстранилась и присела в грациозном поклоне.
Сопровождаемый свитой придворных, в праздничную залу вплыл царь Онагест под руку со своей почтенной матушкой. Невесть откуда полилась нежная мелодия, и подводные цветы в такт ей закивали своими головами.
Владыка моря широко улыбался: ему нравилось быть гостеприимным и щедрым. Онагест усадил Ланцерея по левую руку от себя, справа устроилась царица Чилинита. Она казалась озабоченной и словно не разделяла общего веселья, а когда её взгляд останавливался на Ланцерее, начинала часто-часто моргать. Принцу очень хотелось, чтобы пустующее рядом с ним место заняла Мариника – с ней ему было так легко, но возле Ланцерея снова очутилась Сатария.
В её настроении опять произошёл резкий перелом: Сатария как ни в чём не бывало улыбалась принцу и любезно заботилась о нём. Царь Онагест бросал на неё одобрительные взгляды. Особенно часто Сатария подкладывала принцу какие-то синие продолговатые ягоды, и когда в голову Ланцерею ударил хмель, он понял, что эти ягоды действуют на подводных жителей как вино на людей…
Внезапно тихая музыка сменилась громкой и весёлой. Сатария со смехом вскочила и, подхватив принца под руку, увлекла его танцевать. Вслед за ними пустились в пляс остальные, и вскоре за столом остались только Онагест и его хмурая матушка. Царица Чилинита что-то недовольно выговаривала Онагесту, а он молчаливо отмахивался.
Обвив шею принца, Сатария ни на миг не отпускала своего кавалера и томно заглядывала ему в глаза, а когда Ланцерея попытались пригласить Иллития и Пельсия, старшая сестра дала им такой отпор…
«Господи, что я здесь делаю? – сокрушённо думал принц. – Зачем этот праздник, если Русалочка страдает и ждёт моей помощи? И как мне избавиться от ухаживаний Сатарии?..»
Во время танца кто-то мягко толкнул его в спину: «Ну что, туго приходится?» Ланцерей обернулся и понуро кивнул: «Ещё как туго, Ка-га».
«Потерпи, – тихо просвистел дельфин, – бал заканчивается, скоро все отправятся спать».
ПЕРЕД ВЫБОРОМ
Ланцерей открыл глаза и увидел над собой роскошный полог с вытканными на нём сказочными цветами и листьями. «Я во дворце, в своей детской комнате, – спросонок подумал он. – Но отчего у меня так тяжело на душе?..» Внезапно, словно от дуновения ветра, полог разлетелся и превратился в самые настоящие заросли трав, которые заколыхались над головой Ланцерея. «Наверное, я уснул в лесу, на охоте, – решил он, – но я не помню никакой охоты…» Вдруг среди тёмной зелени и пурпура мелькнули две золотистые рыбёшки и, замерев, уставились на Ланцерея. «Так значит, я плыл на корабле и утонул… Я на дне моря!..»