Принц Лжи
Шрифт:
Стоя на высокой башне, Гвидион любуется тем, как в лазурном небе над мирным городом Сюзейлом восходит солнце. Он плохо спал прошлой ночью, но таково бремя титула. А внизу на улицах торговцы открывают свои лавки для первых покупателей. Солдаты, Пурпурные Драконы, его старые однополчане, патрулируют людные улицы, хотя «их службе нет особой необходимости, с тех пор как Гвидион стал монархом этого богатого и обширного королевства. Дети наполняют парки и бульвары своими радостными криками и шумными играми… пока над всем не нависает тень, закрывающая солнце.
В небе появляется
Когда убийственный мороз вскарабкался по высоким стенам башни, Гвидион услышал смех Дендара: змеиное шипение разнес ветер, мчащийся над мертвой землей. «Последний кошмар, которым я насытился, принадлежал тебе…»
Гвидион дрожал, как перепуганный ребенок, но призраки не могли вырвать из его рук Титаноборец. Какими бы ужасными ни были кошмары, все-таки они принадлежали другим мужчинам и женщинам.
Ночной Змий начал извиваться от боли, когда магия заговоренного меча стала просачиваться в его плоть. Змий снова взвыл, отрыгнув следующую порцию ночных кошмаров. Вокруг рыцаря закружили образы оживших мертвецов, безумцев, вооруженных ножами, неистовых людских толп. Но, как и их предшественникам, этим молчаливым призракам не удалось подорвать решимость Гвидиона.
В конце концов, Дендар извлек из своих недр самый навязчивый из забытых ночных кошмаров, который часто посещал Гвидиона во время его земной жизни. В отличие от других видений, это знало, что от него требуется, когда покинуло свою тюрьму в змеиной утробе. Оно, не спеша, подползало к рыцарю, и все остальные ужасы расступались перед ним, словно робкие школяры при виде строгого учителя.
Ночной ужас ухватил своей грязной пятерней сердце Гвидиона, и в ту же секунду меч начал выскальзывать из его железной хватки.
Впереди и позади Гвидиона протянулась грязная дорога, известная под именем Золотого Пути. Когда-то она. пролегала по красивейшим местам, а теперь все здесь было сожжено и безжизненно, посевы и деревни погибли под копытами выносливых пони тушанских варваров. Люди и животные рылись в мусоре в поисках хоть чего-то съестного, чтобы выжить на этой проклятой равнине.
Небольшая группа кочевников на лошадях притаилась на видневшейся впереди скале. Всадники наблюдали, не появится ли головной отряд потрепанной армии короля Азуна. Гвидион улыбнулся, осторожно выглядывая из канавы. Его пока не заметили. Отлично. Теперь он сможет быстро вернуться к своим и предупредить короля, прежде чем отряд попадет в засаду.
Когда молодой разведчик повернулся, то услышал крик. Он бросил взгляд назад и увидел, что трое туйганцев пустили своих лошадей галопом. Несясь вперед, варвары стреляли из коротких луков, причем стреляли очень метко, несмотря
Сердце Гвидиона забилось почти в том же ритме, что и оглушительный топот копыт. Спасение казалось невозможным, но, с другой стороны, все зрители ставили против него во время тех состязаний наперегонки, когда ему удавалось обогнать лошадей кавалерийского отряда. «Ты ведь Гвидион Быстроход, – напомнил он себе, – докажи это теперь».
Гвидион рванул вперед, но внезапно у него онемели ноги от ступней до колен, и он упал ничком.
Несколько туйганских стрел вонзились в землю рядом с лежащим разведчиком, и он еще раз бросил взгляд через плечо. Варвары успели преодолеть половину расстояния, и теперь, когда они оказались довольно близко, Быстроход смог разглядеть, что на конях скачут монстры. Вместо лиц – оскаленные черепа, вместо рук – мохнатые львиные лапы. Их седла обрамляли гирлянды скальпов захваченных солдат, а на шеях висели ожерелья из языков и глаз.
И тогда Гвидион понял, что эти всадники – не просто предвестники смерти. Им была нужна его душа, а не жизнь.
Дрожащими пальцами разведчик стянул с себя сапоги и закатал до колен штаны. Неужели его ранила стрела или парализовал незаметный укус какой-то змеи? На ступнях и икрах не было ранок. Он принялся растирать ноги, пытаясь прогнать онемелость, но она только поднялась выше, до бедер.
Монстры-туйганиы были уже совсем рядом. Земля дрожала под копытами их лошадей. Гвидион в панике попробовал пошевелить ногой, заставить ее согнуться. Но стоило ему прикоснуться к ноге, как мышцы отделились от костей, мягкие и податливые, словно глина…
Левая рука соскользнула с эфеса меча, а правая начала разжиматься. Битва была проиграна, по крайней мере, в его сознании. Если он не мог бежать, значит, надежды на спасение не оставалось.
Маленькие призраки облепили ноги рыцаря и принялись медленно подталкивать его к адской яме – желудку Дендара. Гвидион почти не обратил на это внимания, охваченный знакомым ужасом привидевшегося кошмара. Он перестал думать о том, что сидит в пасти Ночного Змия, перестал обращать внимание на те куски, что проплывали вокруг него. Гвидион лишь сознавал, что его схватили холодные руки полного забвения и ему не вырваться из их объятий.
И тогда в нем вспыхнула слабая искорка надежды и согрела остывающую решимость. Ему не нужно было убегать от битвы – даже не следовало делать этого до тех пор, пока он не оказал сопротивления. Честь требовала, чтобы он вступил в бой. Остальные тени под его ногами требовали того же самого. Гвидиону ведь доверили меч, заговоренный самим богом, и он дал слово пустить его в дело как следует.
Ночные кошмары, словно почуяв, что к рыцарю возвращается решимость, удвоили атаку.
К ним присоединились личные страхи Гвидиона, и все вместе они предприняли отчаянную попытку оторвать его от меча. Призраки облепили рыцаря со всех сторон. Они закрывали ему глаза своими длинными патлами и душили костлявыми пальцами. И все же, несмотря на всю неземную мощь, им не удалось вырвать Титаноборец из рук Гвидиона.