Принц Парк Авеню
Шрифт:
— У тебя много подарков, — сказал я, положив заполненные сумки.
— Уверена, что ты не одобряешь этого. — Она ткнула меня в живот, улыбаясь, прежде чем направится на кухню.
— Почему ты так думаешь? — поинтересовался я, следуя за ней.
— Я знаю, как ты относишься к материальным вещам. — Она поставила два стакана на столешницу и наполнила каждый из них сельтерской водой (минералкой). И в этом было что-то такое, что я не мог не оценить. Она купила воду, которая мне нравилась. И то, что она проявляла обо мне заботу, наполняя стакан, не
— Я не думаю, что иметь материальные вещи — это легкомысленность. Просто они не имеют для меня большого значения. — Я не собирался осуждать Грейс за то, что у нее полностью меблированная квартира, дорогая одежда и аксессуары. Просто мне этого было не нужно.
Она протянула мне стакан и прижала руку к моему животу.
— Все в порядке.
— Я еще не подарил тебе подарок на день рождения, — произнес я. — Я ходил по магазинам… вместе с Энджи.
Она наклонила голову в сторону.
— Я ничего не жду.
— У меня есть для тебя кое-что очень маленькое. Я хочу купить тебе еще кое-что, и мне кажется я знаю, что именно, но у меня не было времени. — Я вытащил пакет из сумки с подарками, которую принес. — Я завернул сам.
— Ты? — Она привстала на цыпочках, и я быстро поцеловал ее.
— Ты еще не открыла его. — Я вручил ей подарок.
— Мне и не нужно. Мне очень приятно, что ты сам его завернул… это лучшее, что я хотела бы услышать.
Мы перешли на диван, и я снял пиджак, положив его на стул. Она присела, я опустился рядом с ней. Боже, как бы мне хотелось купить ей бриллианты или лошадь, или что-то типа этого. Она смотрела на меня так, как будто я только что подарил ей Луну.
— Открой, — попросил я.
Она разорвала бумагу, как пятилетняя девочка в рождественское утро, и подняла на меня глаза, когда увидела, что было внутри.
— Сэм, мне так нравится, — сказала она, листая на кофейном столике книгу, которую я купила у Фрика.
Она провела рукой по глянцевой обложке.
— Это так мило.
Мое сердце увеличившись в размерах, упиралось в грудную клетку, когда она в правом верхнем углу поддела обложку и открыла первую страницу, где я написал:
«С тобой в моей жизни мне не нужно больше ничего».
Она в тишине читала слова. Наверное, чересчур? Или я сказал слишком мало?
Она молча смотрела на страницу.
— Я чувствую то же самое, Сэм.
Я провел пальцами по ее руке, приподнимая, целуя ее ладонь.
— Я не знал, что купить.
— Это идеальный подарок, — прошептала она, я усадил ее к себе на колени.
— Харпер спросила меня, сплю ли я с другими женщинами. — Лицо Грейс застыло, и ее улыбка тут же увяла. — Я ответил ей, что, конечно, нет.
Я хотел спросить ее, может ли она сказать мне то же самое. Я знал, что она не встречается с другими парнями, но мне нужно было это услышать от нее. Мы оба смотрели
— Я тоже.
Я попытался скрыть улыбку, но она прижалась своими губами к моим, мягкими и уверенными. Я обхватил ее лицо в ладони.
Мне хотелось заорать от радости. И беспокойства о том, что я начинаю переживать за конкретного человека — женщину, которая заботиться обо мне, вызывало чувство, что ее забота тронула меня.
Ее губы на моем подбородке вернули меня к Грейс, к радости. Она пахла вишней — спелой и сладкой. Я передвинул ее ноги.
— Я знаю, что мы не долгое время вместе, но в тебе есть что-то такое, что мне очень подходит.
И я точно понял, что она имела в виду. Словно мы разошлись, а потом нашли дорогу друг к другу. Но это не избавило меня от страха в мили беспокойства, который я ощущал по данному вопросу. И насколько бы я не заботился о ней, эти же чувства и вызывали у меня страх.
— Я несказанно рад, что познакомился с тобой, Грейс Астор.
— Это чувство взаимно, Сэм Шоу.
Ее хихиканье завибрировало у меня на груди, и я придвинулся к ней поближе.
— Расскажи мне о картине, которую мы видели тогда в витрине галереи. Харпер сказала, что ты продала ее, чтобы открыть свою галерею, и что именно эта картина положила начало твоей любви к искусству. Это правда?
Она убрала руки с моего лица и пожала плечами. Расслабляясь у меня на груди, прижавшись.
— Ее продали. Я узнала об этом вчера. Я прошла мимо той галереи, она исчезла, естественно я не могла не поинтересоваться ее судьбой. Какой-то покупатель с Ближнего Востока.
Я обхватил ее руками.
— Мне жаль, Грейс.
— Насколько бы это мне не нравилось, благодаря ей, у меня теперь есть своя галерея. Мне не следует грустить по этому поводу.
Я погладил ее по спине, пока радость, струящаяся из меня, не сменилась разочарованием, что я никак не мог ей помочь.
— Мне хотелось бы все исправить.
Она дотронулась до моей щеки и чмокнула.
— Харпер не стоило рассказывать тебе об этом.
— Я рад, что она все рассказала. Мне хочется знать, что тебя беспокоит. — Да, всю свою жизнь я провел, как только погибли мои родители, пытаясь больше ни к кому не привязываться, не беспокоиться и не переживать, но Грейс явно нарушила все мои правила. Я готов был сделать все, чтобы она была счастлива и чувствовала себя защищенной.
Она крутилась в моих объятиях, поэтому оказалась лицом к лицу ко мне.
— Помимо того, что ты очень заботишься о других, понравилась ли тебе Харпер?
— Мне понравилось, что она переживает за тебя.
— Она не угрожала тебе? Энджи тонко, но угрожала.
Я усмехнулся. Энджи не могла никого обидеть, но в ней срабатывал защитный рефлекс.
— Правда?
— Она рассказала мне, как ты ударил ее мужа, потому что решил, что он ей изменяет. — Она подняла мою руку, положив свою ладонь на мою.