Принц Полуночи
Шрифт:
— Да, мэм. Поняла.
— В конце дня мы снова сделаем перевязку. Постарайся не расчесывать свои руки.
Ли налила в ложку лекарства:
— Выпей.
Честь проглотила его и прошептала:
— Спасибо, мэм.
Ли собрала бинты, бальзам и поставила поднос около девушки.
— Ты сможешь есть самостоятельно?
— Да, мэм.
Входная дверь отворилась. Стремительно вошел Сеньор, одетый в черный кожаный кафтан и черные высокие сапоги. За ним появилась Голубка. На Ли он не посмотрел. Уже четыре дня он с ней не заговаривал; работал
Но конечно, это было не так.
Она увидела, как посмотрела на него Честь. Глаза девушки, не мигая, впились в его лицо с выражением преданности. Она не прикоснулась к еде, не сказала ни слова и не сводила с него глаз.
— Tu va bien, petite courageuse? [56] — весело спросил он.
Честь покраснела, стала нервно дергать бинт.
Ли сдержала вздох.
— По-моему, ей больно, — ответила она за молчащую девушку. — Я дала ей немного опиумной настойки.
56
Хорошо ли ты себя чувствуешь, моя храбрая? (фр.).
Он нежно потрепал Честь по щеке и сел в кресло с высокой спинкой, около очага. Голубка уселась около него, бросая искоса взгляд, полный восхищения и обожания.
Он только улыбался и принимал то, что предлагалось. Ли видела: ему нравится, чтобы вокруг него суетились, ахали, баловали его.
— Хозяйка таверны предупредила, что мы здесь нежелательные гости. Ты пропадаешь неведомо где.
— А это создает трудности?
— Только если ты будешь продолжать это сумасшествие.
— А если я перестану? Это означает уехать, все бросив.
— Она боится, что ты накличешь на них беду. — Ли поднялась, не в силах больше сидеть спокойно.
— Ты должен был убить его сразу. Ты что, думаешь, что так и будешь красть его обращенных по одной, пока всех не освободишь? Некоторые из них не очень-то этого хотят.
— Нельзя ли как-нибудь вернуться за Нежной Гармонией? — робко спросила Честь. — Я боюсь… — Голос ее нерешительно стих.
Сеньор поднял на нее глаза.
— Боишься чего?
— Ее накажут. Нежная Гармония не бросила камень в вас. Не стала на колени, когда Учитель Джейми молился. А Дивный Ангел видела это. Они очень рассердятся, так как я уехала с вами…
— Вот видишь! — воскликнула Ли. — Теперь они будут преследовать Нежную Гармонию.
— А чего бы ты хотела? — Его пронзительный взгляд не отрывался от нее. — Что ты хочешь сказать? Что я должен был оставить Честь там? Ты ведь сама лечила ее руки и видела, что они с ней сделали!
— Конечно, видела! Почему ты ничего не видишь? — Ли схватилась за высокую спинку кресла. — Ты ведь знаешь, на что он способен, и все-таки отправляешься туда и будоражишь их. Ты бросаешься в этот омут, не зная, что тебя там ждет. Честь рассказала, что у одного из них есть ружье. Просто счастье, что тебя не подстрелили до того, как ты увидел лицо Чилтона.
— Но меня не застрелили. Я знаю, что делаю! Я стоял и не перед такими опасностями, как сломанное ружье.
— И вижу, совершенно не думал о последствиях!
— О нет! — мягко произнес он. — Я никогда этого не забываю.
— Тогда хорошенько подумай обо всем, а пока наслаждайся своим гаремом.
Холодный утренний воздух обжег ее лицо. Она захлопнула за собой дверь, прошла мимо взнузданного Мистраля. Конь смотрел, как она пересекла двор, но с места не двинулся. «И не двинется, — подумала Ли, — пока не возьмусь за повод. Еще одно бессловесное существо, зачарованное Сеньором».
Конюшня пахла морозом и сеном, ее пронизывали тонкие, не дающие тепла лучи солнца, в которых прыгали пылинки. Около ведра для корма лежала шпага в ножнах, с нее свисала перевязь. Сеньор снял их, когда тренировал Мистраля. Ли приперла дверь стулом, чтобы та не закрывалась, затем потянулась к ящику со скребницами.
Сеньор вошел в конюшню, закрыл дверь за собой и схватил ее за локоть.
— Гарем? Это и есть тот репейник под седлом, который тебя растревожил?
— Пусти меня.
Он не отпускал ее, наоборот, притягивал к себе, одновременно плотнее закрывая дверь.
— Ты ревнуешь.
— А ты — невыносимый павлин.
Звучало это по-детски, она сама это знала. Он ослабил свою хватку. Что-то новое, мягкое, появилось в его лице.
— Неужели павлин?
Ли хотела вырваться. Но вместо этого замерла, парализованная его мягким объятием.
— Я думала, ты не собираешься возвращаться туда, — с болью проговорила она. — А ты делаешь еще хуже. Ты дразнишь Чилтона, доводишь его до безумия. Привез сюда эту девушку. Что мы будем с ней делать? Что мы будем делать с ними обеими?
— В четверг из Хексхэма отправляется почтовая карета, — пробормотал он. — Я уже интересовался этим. Девушек можно отправить с ней.
— Куда?
— Не знаю. Спрошу. Туда, откуда они пришли.
Его рука поднялась к ее вороту. Один палец просунулся между полотном и ее шеей.
— Тебе так нравится?
Ли стояла неподвижно, ощущая его ласку на своей коже, тепло его тела рядом с собой. Он собирался поцеловать ее.
— Не знаю, — прошептала она.
— Скажи, что мне сделать? Ты знаешь, я сделаю все, что ты попросишь.
Она закрыла глаза.
— Тогда сделай то, что я прошу. Не езди снова туда.
Он поцеловал ее в глаза, щеку. Само дыхание его — ласка.
— Не бойся за меня. Я знаю, что делаю. Я могу уничтожить Чилтона для тебя. Я могу поднять против него весь город. Ты ведь ради этого пришла ко мне, Ли, разве ты забыла? Я делаю то, что ты просила. И у меня есть опыт в таких вещах.
— Говорю тебе, говорю тебе… все изменилось. Я не хочу…
«Не хочу потерять тебя из-за него, — думала она. — Будь ты проклят! Я этого не вынесу».