Шрифт:
Перевод: AmorNovels
PLAYLIST
you should see me in a crown — Billie Eilish
lovely — Billie Eilish, Khalid
Sucker for Pain — Lil Wayne, Wiz Khalifa, Imagine Dragons, X Ambassadors, Logic, Ty Dolla $ign
human — Christina Perri
Million Reasons — Lady Gaga
Take Me to Church — Hozier
Mad World — Demi Lovato
Everybody Wants To Rule The World — Lorde
Play with Fire — Sam Tinnesz, Yacht Money
This Is Me — Keala Settle, The Greatest Showman
Для
.
Отверженных.
Обиженных.
Одиночек.
Неуверенных в себе.
Поврежденных.
Вы достойны. Вы — воины.
Не верь, что звезд огонь сияет;
Что солнце путь свершает свой;
Не верь, что правда лжи не знает;
Но верь, что ты любима мной.
— УИЛЬЯМ ШЕКСПИР, ГАМЛЕТ
ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА
Принц со шрамом — это мрачный современный роман. Это сказка для взрослых.
Это не фэнтези и не дословный пересказ.
Главный герой — злодей. Если вы ищете безопасное чтение с искуплением и превращением плохого парня в героя, вы не найдете его на этих страницах.
Книга «Принц со шрамом» содержит откровенные сексуальные сцены, а также зрелое и графическое содержание, которое не подходит для любой аудитории. Читателям рекомендуется проявлять осторожность. Я НАСТОЯТЕЛЬНО рекомендую вам читать вслепую.
Глория Терра
Земля Славы
Пролог
ТРИСТАН
Преданность.
Одно слово. Три слога. Одиннадцать букв.
Ноль значения.
Хотя, если послушать бесконечные речи моего брата, можно подумать, что она течет в его жилах гуще, чем кровь, связывающая нас.
Если бы вы
«Принц Майкл станет прекрасным королем.»
«Продолжит наследие своего отца, это уж точно.»
Что-то плотное впивается своими шипами в моё горло, мой взгляд перемещается между ревущим пламенем камина в другом конце комнаты и масляной лампой, стоящей в центре стола, за которым сидят члены Тайного совета. Полдюжины лиц, и ни одно из них не наполнено скорбью.
У меня тянет в груди.
— Жизнь — это видимость, сир, и ради видимости мы должны делать то, что должно быть сделано, — заявляет Ксандер, главный советник моего отца — теперь уже моего брата — и его внимание сосредоточено на том месте, где сидит Майкл. — Так же, как и известно, что Ваш отец мирно скончался в своей постели, известно, что у Вас довольно сильный… аппетит.
— Ксандер, пожалуйста, — вклиниваюсь я, прижимаясь спиной к обшитой деревянными панелями стене. — Не нужно убеждать нас в том, где умер мой отец.
Мой взгляд перемещается на мою мать, единственную женщину в комнате, когда она вытирает свои впалые карие глаза монограммным платком. Обычно она вообще не появляется в Саксуме(saxum от лат. — скала), предпочитая проводить большую часть своих дней в сельском поместье, но поскольку мы только что вернулись с похорон ее мужа, Майкл(прототип Муфасы) настоял, чтобы она осталась.
И его слово — закон.
— Это мирная часть, о которой мы должны лгать, — продолжаю я, переводя взгляд на брата.
На его губах появляется небольшая ухмылка, а янтарные глаза сверкают. Огненная ярость проносится через мой живот и поднимается по горлу, обволакивая язык; вкус горький и терпкий.
Я отталкиваюсь от стены и двигаюсь к центру комнаты, пока не возвышаюсь над столом, зажатый между мамой и Ксандером. Я не тороплюсь, впитывая каждое лицо, сидящее здесь, как будто это просто еще один день, их фигуры полны помпезности и важности.
Как будто не мы только что потеряли кого-то важного. Кого-то жизненно необходимого.
Единственного человека, которому не все равно.
— Уверен, что не понимаю, о чем Вы, — прохрипел Ксандер, его голос сжат, когда он поднимает очки в роговой оправе.
Я поднимаю подбородок и смотрю на него, замечая седые пряди в его темных волосах. Он живет в нашей семье уже много лет — с тех пор, как я был мальчиком, — и поначалу он был очень ценным человеком в моей жизни. Но жизнь постоянно меняется, и тепло Ксандера быстро сменилось ледяной горечью жадности.
Как и у всех остальных.
— Ммм, конечно, нет, — хмыкаю я, постукивая пальцем по виску. — Глупый я.
— Мы можем вернуться к теме? — раздраженно говорит Майкл, проводя рукой по голове, светло-коричневые пряди взъерошиваются под его пальцами. — Важно не то, как отец испустил последний вздох.
— Майкл, — задыхается моя мать, все еще утирая слезы под глаза.
Повернувшись к ней лицом, я наклоняюсь, чтобы вытереть ее лицо, и ее скула упирается в мою ладонь. Она вдыхает, глядя на меня, ее глаза мерцают, и я вдавливаю большой палец в ее кожу, а затем отстраняюсь, чтобы взглянуть на свою руку.