Принц со шрамом
Шрифт:
Он притягивает меня к себе, пальцы проводят по линии волос. Я отворачиваю голову, стиснув зубы.
— Не хочешь навестить его? Уверяю тебя, он чувствует себя комфортно.
— Вы лжёте, — выплевываю я, не желая верить в его слова.
Он ухмыляется.
— Из нас двоих лжец не я, — я пытаюсь вырваться из его хватки, но он хватает меня за плечи. — Подойди, свяжи ей руки, — требует он.
У меня начинает кружиться голова, движения становятся вялыми, так как действие лауданума начинает действовать на мою психику, а дыхание сбивается,
Отчаяние прокладывает свой путь через меня. Этого не должно было случиться.
Майкл улыбается, отпуская меня, а затем протягивает руку и притягивает кого-то к себе. И когда он это делает, мои органы кричат и сворачиваются, увядая, как будто в мои внутренности налили кислоту.
— Здравствуйте, миледи.
Я сжимаю челюсть, слезы предательства застилают веки.
— Офелия.
— Знаешь, — говорит Майкл. — Лучшее решение, которое я принял после твоего приезда, было посоветовать моей милой Офелии держать глаза и уши открытыми, — он смотрит на нее сверху вниз, приподнимая ее подбородок и прижимаясь поцелуем к ее губам. — Ты так хорошо справилась, милая.
Она улыбается ему, и в моём животе всё бушует, потому что, конечно же. Я должна была знать. Неужели я даже не подумала о том, что они были на моей стороне, надеясь добиться благосклонности короля?
— Ты феноменальная актриса, — говорю я ей, ненависть закипает глубоко в моем нутре.
Она усмехается, наклоняя голову.
— Спасибо, миледи. Я училась у лучших.
Я ухмыляюсь, хотя опиум создает гудящее спокойствие, вызывая сонливость. Я борюсь с ним всеми силами, не желая поддаваться настойке, пока не буду уверена, что Тристан в безопасности.
— Хотя, Его Величество и я, — продолжает она, потирая рукой его грудь, глядя на него снизу вверх. — У нас гораздо лучше получается быть незаметными, чем у вас и принца со шрамом. Жаль, что вы не были внимательнее.
Я смеюсь, потому что не могу не согласиться. Очевидно, где-то, каким-то образом, мы совершили ужасную ошибку.
— Большую часть ночи я пряталась в затемненных углах залов, ожидая и наблюдая. Обычно было скучно. Иногда, когда я следила за Вами, передо мной представало шоу, — она хихикает. — Я думала, что от Вас будет так легко избавиться, когда этот идиот Клавдий сунул руку Вам под юбки.
— Так это тебя я слышала? — я задыхаюсь, мой пульс замедляется по мере того, как наркотик проникает в меня.
Она кивает.
— Но потом принцу со шрамом нужно было всё испортить. Своровав его и сделав с ним Бог знает что.
Моя грудь судорожно вздымается. Тристан был там?
— А потом все вернулось к наблюдению. И ожиданию, — она вздыхает, и рука Майкла проводит вверх и вниз по ее руке. — Но прошлой ночью я видела, как он ворвался в Вашу комнату. Слышал, как вы оба занимались предательскими делами.
Ярость охватывает меня, что она была там, омрачая наши драгоценные моменты.
— Было так
Глупая. Я такая глупая.
Майкл радостно хлопает в ладоши, улыбка растягивается по его лицу от уха до уха.
— Кстати, о моем брате, может, навестим его? Уверен, он отчаянно хочет убедиться, что с тобой все в порядке.
50. Тристан
Обжигающая боль распространяется от моих плеч и охватывает все тело, такого я никогда не испытывал раньше. Мои руки связаны за спиной и перекинуты через деревянную балку, установленную посреди двора. Время от времени охранник подходит и тянет, заставляя мое тело приподняться над землей на считанные дюймы.
Но я не дам им возможности кричать.
Меня разбудили самым грубым способом. С тряпкой, наполненной хлороформом, и полудюжиной охранников.
А теперь они перешли к страппадо. Форме пытки, которая лично нравится Эдварду. Ему доставляет удовольствие наблюдать за агонией на лицах своих жертв, когда их плечи вывихиваются, а конечности медленно отрываются от тела. Часть меня задается вопросом, не его ли это рук дело. Если он наконец-то предал меня и хочет отомстить за справедливое наказание, которое он понес от моих рук.
Но его нигде нет.
Это не имеет значения. Ничего не имеет значения, кроме страха, который пронизывает меня изнутри при мысли о том, что Сара у Майкла.
Они могут убить меня. Они могут пытать меня часами, и я с радостью пожертвую собой, лишь бы она была в безопасности.
Я не знаю, сколько времени прошло, только то, что солнце село, полная луна отбрасывает жуткий отблеск, прохладный ночной воздух прилипает к моей липкой, покрытой синяками коже, а костер бушует всего в нескольких футах от меня.
Со стороны Майкла было бы заносчиво помещать меня сюда, но мой брат любит устраивать хорошие шоу.
Голова раскалывается, кровь капает из порезов на туловище, где меня пинали и тащили охранники, но я уже давно смирился с болью, позволив ей стать частью меня, пока я не онемел. После целой жизни, в течение которой меня избивали до потери сознания, физическая боль теряет свою ценность.
— Сюрприз, — раздается голос моего брата, разжигающий уголек в центре моего нутра.
— Брат, — выдавливаю я из себя сквозь сухость во рту и пульсирующую боль в плечах. — Как мило, что ты пришел.
Он сильно смеется, и когда я поднимаю голову, этот уголек разгорается в инферно, опаляя каждую часть меня.
Сара с ним, ее руки скованы наручниками, а платье порвано сбоку. Но она жива.
Ее взгляд расфокусирован, а щека черно-синяя.
Я ненавидел своего брата за многое, но только сейчас, в этот момент, чистая и абсолютная ненависть разливается по моим венам.