Принц со шрамом
Шрифт:
— Удивлен? — Майкл широко улыбается. — Я подумал, вы двое захотите воссоединиться. В последний раз.
Я стискиваю зубы, не сводя глаз с Сары. Ее движения вялые и нечеткие, но когда ее взгляд встречается с моим, энергия обволакивает бьющийся орган в моей груди и заставляет его ускорить ритм. Я уверен, что встречу свою смерть. И я приму ее с распростертыми объятиями, как только убежусь, что Сару не постигнет та же участь.
Что хорошего в мире без нее?
— Ты всегда был любезным хозяином, — язвительно замечаю я.
Его
— Что мне с тобой делать?
Я улыбаюсь.
— Ты всегда можешь убить меня, может быть, превратить в трофей, чтобы поставить в своей комнате.
Он усмехается, отходит в сторону и берет что-то из рук охранника, а затем идет обратно. Когда он подходит, я понимаю, что это кочерга, та самая, которой он оставил мой шрам, только теперь ее конец ярко-оранжевый от раскаления огнём.
Мои внутренности напрягаются.
— Может быть, я сдеру кожу с твоих костей, — выплевывает Майкл, держа кочергу и наблюдая, как она светится. — Использую тебя как ковер в моей спальне, чтобы даже после смерти ты никогда не забывал о своем месте.
— О, брат, — я ухмыляюсь. — Мы оба знаем, что даже в смерти я буду преследовать тебя. Так же, как и наш отец.
Его глаза вспыхивают яростью, а рука устремляется вперед, раскаленное клеймо вонзается в мою грудь, прямо над татуировкой гиены, запах горящей плоти вьется в воздухе, когда я прикусываю язык так сильно, что кровь заливает рот.
— Тристан, — кричит Сара с того места, где она все еще лежит на земле, хотя и голос у нее невнятный.
— Я должен был знать, что это ты. Бежал, чтобы собрать остальных уродов в группу, — Майкл смеется. — А ты что думал, что будешь править Глорией Террой? Что ты убьешь меня?! — его голос повышается, маниакальный в своей высокой тональности.
Наконец, он убирает металл с моей кожи, ожог настолько сильный, что у меня мутнеет в глазах от боли.
Он подходит ближе, огненная кочерга висит сбоку от него..
Наклонившись, он прижимается своим лбом к моему.
— Кровь моей крови, ты так много сделал, чтобы опозорить наше имя. Когда я избавлю эту землю от тебя, ангелы запоют на небесах, а наши предки будут ликовать от радости.
Моя грудь напрягается, осознавая, что он победил, и с этим ничего нельзя поделать.
Все кончено.
— Я оставлю тебя здесь, чтобы ты подумал о том, что ты сделал, — шепчет он. — И я хочу, чтобы ты знал: в то время, как мои охранники будут резать и протыкать твою кожу, пока на ней не останется живого места, я буду разрывать твою лживую шлюху на части.
— Когда я освобожусь, — говорю я, сглатывая из-за сухости в горле. — Я убью тебя за то, что ты прикоснулся к ней.
Майкл
— О, брат. Я не собираюсь прикасаться к ней. Я собираюсь заполнить каждую дырочку, пока она не разорвется, пока мое семя не будет сочится из кровоточащих ран, которые я создал в ее маленьком тугом теле. Я сотру твое существование в ней и заменю его своим собственным, прямо перед тем, как вырезать ее сердце и скормить его тебе на ужин.
Теперь он прижимает кочергу к моему другому боку.
И на этот раз я действительно издаю крик. Гортанный рев, обещающий насилие и боль, моя грудь взрывается, пока ярость не разливается по телу, как вода, хлынувшая из прорванной плотины.
— А потом я убью и тебя, и мы продолжим жить здесь, в Глории Терре, как будто тебя вообще никогда не существовало, — он дует на кончики своих пальцев и разжимает их. — Пуф. Вот так.
Мои глаза блуждают по траве, пока не останавливаются на фигуре Сары. Она без сознания, и мое сердце замирает.
— Сара, — хриплю я, хотя все мое тело горит от этого слова. — Сара! — кричу я громче, отчаянно желая, чтобы она пошевелилась, чтобы она показала мне, что еще дышит. Но она не двигается.
Она лежит на месте.
— Может быть, если ты будешь молиться изо всех сил, брат, Вас воссоединят в загробной жизни.
Майкл улыбается и передает кочергу охраннику справа от себя.
— Прижигай его каждый час, пока он не будет молить о смерти.
51. Сара Б.
Это мой первый раз в подземельях, и они оказались именно такими, какими я их ожидала увидеть. Темными, мрачными и пахнущими затхлостью.
Голова раскалывается от остатков лауданума, и я бьюсь закованными запястьями о мрачную каменную стену, зная, что они слишком крепкие, чтобы я могла их сломать.
Я понятия не имею, сколько времени прошло. Я не уверена, жив ли еще Тристан, хотя, как бы безумно это ни звучало, думаю, я бы знала, если бы его больше не было в мире живых.
Несмотря ни на что, в моей груди все еще теплится маленький огонек надежды, и это помогает мне держаться.
Не всё ещё потеряно, пока не потеряно.
Дверь захлопывается, и сквозь заколоченное железобетонное окно проникают маленькие лучики света. Мой желудок сводит судорогой, ледяные нити страха проникают в мою психику, когда я гадаю, не пришел ли это король, чтобы потребовать возмездия за мои грехи против него. Или это стражник, который хочет воспользоваться прикованной девушкой, не имеющей возможности сбежать.