Принц со шрамом
Шрифт:
Надеюсь, узнав, что я предназначалась ему с самого начала, он захочет схватить меня и хранить, как сокровище.
Он наклоняется через стол, его брови поднимаются.
— А что насчет Вас, Сара? Скажу честно, меня не очень интересует, чего хочет Ваш дядя.
Мои глаза встречаются с его, груз ответственности опускается в мое нутро и выталкивает слова из моего рта.
— После встречи с Вами? Я больше ничего не хочу.
Медленная улыбка ползет по его лицу, и он опускается обратно в кресло, довольный взгляд пробегает
— Сир, — прерывает Ксандер, вставая рядом со столом. — Снаружи расположился журналист, готовый сделать ваши фотографии, а потом нам нужно вернуться в замок на встречу с Тайным советом.
Майкл кивает, бросая взгляд на передние окна. Его лицо искажается, нос вздергивается в явном отвращении.
— Так много людей снаружи.
— Они за баррикадами, сир, они к вам не подойдут, — успокаивает Ксандер.
Майкл встает, надевает на голову шляпу и протягивает мне руку.
— Шоу начинается, Сара Беатро. Ты хочешь этого? Сделай так, чтобы это
выглядело правдоподобно.
Я ухмыляюсь ему в ответ, хотя мне кажется, что на моей груди сидит слон. Мои пальцы обхватывают его локоть, когда я поднимаюсь, живот сжимается в предвкушении.
Тимоти идет первым, открывая перед нами дверь, и мы выходим на улицу, охранники становятся по бокам от нас. Люди на тротуаре переговариваются, а впереди стоит мужчина в твидовом костюме, рядом с ним большой штатив с камерой на вершине. Он кланяется, когда мы подходим.
— Ваше Величество. Миледи.
Майкл смотрит на мужчину свысока, его челюсть подрагивает. Скольжу взглядом между ними двумя, раздражение действует мне на нервы, меня бесит, что он даже не признает во внимание мужчину.
— Вы репортер? — спрашиваю я.
Он смотрит на меня, на его губах появляется небольшая ухмылка.
— Да, мэм.
— Очень хорошо, — вклинивается Майкл. Он поворачивается ко мне, подмигивает, как будто собирается устроить розыгрыш, а затем лезет в карман и берет мою руку в свою. — Леди Беатро, для меня будет величайшей честью, если вы вступите со мной в брак.
Я смотрю на него, выгнув шею, чтобы встретиться с его глазами из-под шляпы. Он прочищает горло, его глаза с каждой секундой становятся все тверже.
Его хватка на моей руке крепнет. Я выныриваю из оцепенения, понимая, что это было его грандиозное предложение. Никаких коленопреклонений, никаких проникновенных речей. Только несколько торопливых слов и ожидание. Я не понимаю, почему я стояла здесь как дура, ожидая чего-то другого. Я удивлена, что он вообще сделал это на публике — первые пару дней я ждала, что он сделает официальное предложение, а когда этого не произошло, я решила, что так и предполагалось.
Приняв удивленное выражение лица, я поднимаю свободную руку к груди.
— Это прекрасно, — говорю я, глядя на массивный бриллиант, с каждой стороны украшенный жемчужиной. — Для меня будет величайшей честью стать вашей женой.
Он достает кольцо из богато украшенной коробочки и надевает его мне на палец.
— Это принадлежало моей матери. Надеюсь, Вы оцените мои чувства.
Я
Но все это смешивается с внезапным гулом в ушах, когда мой взгляд останавливается на высокой фигуре в плаще на другой стороне улицы, прислонившейся к одному из блестящих черных фонарных столбов.
Мое сердце замирает.
Я не вижу его лица, но каким-то образом я знаю, что это он.
Тристан.
Майкл поворачивает нас, чтобы помахать людям за баррикадами, а затем ведет к автомобилю. Я следую за ним, улыбка на моем лице словно папье-маше, сердце колотится в груди, хотя я не уверена, почему так происходит.
Охранники толпятся вокруг нас, пока мы направляемся к машине, скрывая все от глаз, и только когда я оказываюсь на заднем сиденье, я могу снова начать поиски.
Но он уже ушел.
——————
Я ходила на воскресную службу всю свою жизнь.
Когда я была младше, скамьи всегда были полны. Но с течением времени и сокращением ресурсов посещаемость стала реже. Оказывается, люди теряют веру, когда сталкиваются с бесконечными трудностями.
Сама церковь была простой: маленькие деревянные скамейки и бежевые стены, потемневшие от недостатка средств и силы воли. Вот что происходит, когда источник средств к существованию вырывают с корнем. Когда люди, облеченные властью, решают не выделять средства и забывают, что вы — часть того, что делает их полноценными.
И когда я сижу в прекрасном соборе, пристроенном к замку Саксум, я не могу избавиться от чувства горечи за то, что люди здесь имеют всё, в то время как все мои остались без ничего.
Мы — одна и та же страна, но мы — разные миры.
Сам собор прекрасен. Арки из темного дерева и серого камня вырезаны замысловатыми узорами, украшенными золотыми деталями. Парящие потолки покрыты красочными произведениями искусства, на создание которых, я уверена, ушли десятилетия, а единственный свет, кроме пламени свечей, — это приглушенный солнечный свет, проникающий сквозь витражи и рассыпающийся калейдоскопом красок на бежевую и коричневую каменную плитку.
Служба закончилась, и пока все остальные исчезли, включая моего суженого, я все еще тут, сказав, что хочу немного помолиться.
По правде говоря, я жду Ксандера.
Я ерзаю на своем месте, из-за деревянной скамью онемели ноги. Когда я оглядываюсь вокруг и убеждаюсь, что здесь больше никого нет, я встаю и иду к дорожке между скамьями. Мое бледно-розовое платье целует пол, а руки в одинаковых перчатках проводят сначала по рукавам, а затем по передней части юбки, разглаживая складки. Мои шаги ступают по кафелю, отражаясь от стен, когда я направляюсь к алтарю.