Принц в фартуке
Шрифт:
Вытянувшись в струнку, парень отдаёт честь и рявкает в полную силу лёгких:
– Докладываю! Дознаватель Фронш, вас вызывает командир отделения!
Сколько рвения... Я морщусь и прикладываю палец к уху. Впрочем, крикуну до меня дела нет, он сверлит взглядом дознавателя.
– Госпожа инспектор, вынужден вас оставить.
Я киваю, глупых вопросов что случилось вслух не задаю. На душе становится тревожно. Как начальник, я бы не стала отвлекать подчинённого, занимающегося поиском детей. Вызов мне не нравится, внутри аж зудит от предчувствия новых проблем, которые добавят сверху.
Дознаватель и страж уходят.
Я перевожу взгляд на Эночку:
– Будь добра, чай.
Если дать недобитку хорошую заварку и ваниль, он или Эночка справятся с приготовлением лучше?
Я возвращаюсь к личным делам детей. Я почти закончила читать. Ничего, что могло бы показаться хоть немного заслуживающим внимания, я, увы, не нашла. Не-Чёрт был прав -единственное, что объединяет детей, это их магический потенциал.
Я откладываю дела - прямо сейчас больше я ничего сделать не могу - и возвращаюсь к отчётам по приюту. Аромат ванили щекочет нос, Энна ставит чашку справа от меня. Обычно ради чая я откладываю бумаги, но не сегодня.
Увлёкшись, я как всегда теряюсь во времени.
Когда я выныриваю из бумаг, ещё светло. На дне осталось полглотка. Времени прошло немного? Я поднимаю взгляд, и, наконец, понимаю, что меня отвлекло. Вернулся дознаватель. Энна звала меня безуспешно, а ему одной фразы хватило, чтобы я услышала:
– Плохие новости, госпожа Майс.
– Дети?!
– вскидываюсь я.
То, что мы с недобитком решили, что их собирают ради отдалённого будущего, не значит, что мы правы.
– Нет. Не совсем. Уже проверенные адресу оказались пустышками. Госпожа инспектор, командир отделения приказал поумерить энтузиазм.
– Что?!
– Командир передал мне сразу два новых дела, под предлогом, что мои коллеги не справляются с расследованием. Оба дела запутанные, и очевидно, что переданы мне, чтобы отвлечь, чтобы я не мог полноценно заниматься поисками. Пренебрегу - меня вовсе отстранят.
Ничего не понимаю...
Я никак не упоминала культ. Речь шла именно о пропаже сирот. Так почему сверху вмешались?! Только если.
– У преступников наверху есть покровитель?
Есть покровитель, но нет денег - как это может быть?!
– Госпожа инспектор, вы всё понимаете правильно.
– И. что мы будем делать?
– Делать? Энна, оставьте нас.
Энна косится на меня и послушно выходит, плотно закрывает за собой дверь. Можно быть уверенной, что Энна не попытается подслушать. То, что прозвучит сейчас, останется между мной и дознавателем. Я уверена, что он вновь назовёт меня по имени, но он молчит.
В кабинете воцаряется тишина. Дознаватель не спешит её нарушать. Мы смотрим друг другу в глаза, и в его взгляде я чувствую его непримиримость. Чем дольше я смотрю ему в глаза, тем отчётливее понимаю, что нельзя первой отвести взгляд. Это сражение, не знаю, почему, но это настоящее сражение.
Я не моргаю до сухой рези в глазах.
Дознаватель сдаётся первым.
– Аврора, не глупите. Приказ пришёл с самого верха. Как я уже сказал, меня отстранят, если я продолжу упорствовать. Вас же. Аврора, я не хочу узнать, что, возвращаясь с работы, вы наткнулись на набравшегося в хлам дебошира и погибли от ножевого ранения.
– Вы.
– Вот.
Он кладёт передо мной листок с адресом.
– Что это?
– Здесь живёт Кай Ранс, страж в отставке. Он был тяжело ранен, целители признали его непригодным к продолжению службы. Я полагаю, он мог бы согласиться продолжить расследование тайно, в частном порядке.
Ха, что за шутка такая?
Я медленно встаю из-за стола:
– Господин дознаватель, вы меня за дуру держите? Потрудитесь объяснить, уж будьте любезны, как один человек, да ещё и без официальных полномочий, справится с задачей, которая по силам только группе? Вы лично нанесли на карту точки, они разбросаны по территории всей страны. До удалённых добираться несколько дней. Как один человек может их проверить?
– Аврора...
– Я поняла, достаточно. Спасибо, что откровенно предупредили. Простите, но я должна обдумать новости.
– Да.
Дознаватель оставляет листок с адресом отставника на краю моего стола, отходит и принимается собирать свои документы. Карту с отметками. оставляет. И поглядывает на меня с видом несправедливо обиженного.
Отчасти дознаватель прав: если наверху хотят, чтобы расследование было прекращено, продолжать вопреки запрету глупо - нас прибьют раньше, чем мы продвинемся хотя бы на шаг, детям наше самоубийственное геройство точно не поможет, так что мужчину я не виню, наоборот, признаю его правоту. Однако на душе всё равно гадко.
А его попытка отправить меня к отставнику? Вроде бы хоть какой-то выход, неофициальное расследование силами одного человека лучше чем полное бездействие, но кто сказал, что я получу помощь, а не попаду прямиком в смертельную ловушку? Откуда мне знать, предупреждает меня господин Фронш или проверяет, насколько я упряма?
Его предложением я точно не воспользуюсь. У меня есть кандидатура получше.
– Кажется, я пропустила обед?
– я перекладываю «детские» дела в шкаф, следом убираю папки по приюту.
Интересно, а сверху приказ передали только командиру отделения или главе Опеки тоже? В любом случае вряд ли мне позволят поднять шум.
Обед я использую как предлог, чтобы уйти, но дознаватель воспринимает мои слова по-своему.
– Какое совпадение, госпожа инспектор. Я тоже. Позволите составить вам компанию? Слишком навязчиво.
– Не стоит, господин дознаватель.
Я набрасываю на плечи форменный плащ, затягиваю пряжку. Дознаватель наблюдает, не пытаясь приблизиться.
– Аврора.